Как ни странно, но меня это задело:
— В последнее время читаю мало. Но отечественных и мировых классиков когда-то перечитал вдоль и поперёк. Что тебя конкретно интересует из книг? Фантастика или философия? Платон, Аристотель, Луций Сенека, Вольтер, Кант, Гегель? Может, тебе ближе Ницше? Я готов обсудить даже теории Фрейда или постулаты Карла Юнга.
Теперь глаза расширились у Лиды. Красивые, кстати. Девушка даже рот приоткрыла от удивления. А я сразу пожалел, что повёлся на подначку. Неизвестно, что из перечисленного одобряет марксизм-ленинизм. Ведь в СССР всё изучается сквозь призму этого учения.
Если комсорг начнёт углубляться в дебри философии, то придётся себя сдерживать. Лучше сказать, что я в этих темах плаваю, нахватавшись по верхам в армии. Иначе двадцатидвухлетний водитель погрузчика с такими знаниями будет выглядеть подозрительно.
— Алексей, уже поздно. Скоро стемнеет. Может, ты меня проводишь? — тихо спросила комсорг.
Я кивнул, и в этот момент двери в Ленинскую комнату широко распахнулись.
— Лёш, ну сколько можно тебя ждать? — с порога выпалила Светка, скрестив руки на пышной груди.
После этого девушки обменялись взглядами, в которых читалось всё что угодно, но не доброта.
Что теперь делать? А мне вообще можно выбрать? И стоит ли?
Лида — красивая, подчёркнуто строгая, но в душе явно не ангел. Ноги от ушей и фигура гимнастки. Очки носит только для образа. Всё как я люблю. Но она явно играет со мной, как кошка с мышкой. И судя по меняющейся каждый день одежде, финансово мне её не потянуть.
Света? Симпатичная, делает вид, что добрая. Если надо — коня на скаку остановит и в горящую избу войдёт. Смотрит на меня, как на жениха. Первое время ничего не потребует взамен. Но потом всё изменится. Если выберу её, то окажусь в крепких объятьях, готовых задушить. Как-то не хочется попадать под такой каблук. Вернее, каток.
Пока я размышлял, ситуация накалилась. Вскоре могла начаться перепалка, чего надо избежать.
Меня вдруг осенило.
— Девушки, вы же в соседних домах живёте?
Лида со Светой одновременно кивнули.
— Вот и отлично! Значит, я провожу вас обеих. Обещаю доставить в лучшем виде! — изображаю глупую улыбку, внутренне хохоча.
На лицах девушек отразилась целая гамма эмоций: от возмущения до растерянности. Однако моя добродушная улыбка подействовала, да и уступать никто не хотел. В результате они согласились.
Если честно, то приятно прогуливаться по вечернему городку в обществе двух непохожих друг на друга красавиц. И хотя они постреливали друг в друга цепкими взглядами, атмосфера оказалась не такой уж плохой.
Пройдя через дубовую аллею, посаженную основателем первого завода в Яньково, мы добрались до новенького кинотеатра «Родина». В моём детстве он превратился в сборище торговых павильонов. В конце девяностых о фильмах здесь будет напоминать только прокат видеокассет. Потом там станут продавать пиратские компакт-диски, типа десять в одном.
Сейчас у входа толпился народ, преимущественно молодежь. Людей постарше тоже хватало, несмотря на середину рабочей недели. Все хотели первыми приобщиться к новому шедевру советского кинематографа. Стоя у афиши, намалёванной на многоразовом холсте, граждане оживленно обсуждали новый фильм. Яркий свет фонарей выхватывал лица людей, спешащих на восьмичасовой сеанс «Москва слезам не верит».
— Говорят, новинка — неплохой фильм, — с явным намёком сказала Лида, поправляя прядь волос, выбившуюся из аккуратной прически.
Остановившись, она кивнула на афишу. Её каблучки нервно стукнули по разноцветному шлифованному граниту, использованному для отделки ступеней кинотеатра.
— Я уже смотрел, — брякнул я, и тут же пожалел.
— Когда? — брови комсорга поползли вверх. — Киноплёнки только вчера вечером привезли. Я видела, как из машины разгружали фильмоноски. Ты что-то путаешь, показ начали только сегодня.
Замявшись на пару мгновений, я широко улыбнулся, начав пересказывать укороченную версию сюжета. Надо заболтать девчонок, дабы выкрутиться из неловкой ситуации.
— Может, мне во сне привиделась судьба лимитчиц, приехавших покорять Москву. Или прочитал в журнале «Советский экран»? А почему бы нам втроём не сходить и не посмотреть кино? Продлим, как говорится, приятный вечер. Потом я вас обязательно провожу.
Девушки переглянулись. Несмотря на явное соперничество, обе не смогли отказаться. Кино-то интересное и уже разрекламированное.
— Вообще-то я обычно в пол-одиннадцатого уже сплю, — кокетливо произнесла Света, теребя дерматиновую сумочку.
— Детское время, — фыркнула Лида, поправляя очки. — Я вот вчера до двух часов ночи читала новую книгу Юлиана Семёнова. А вообще, фильм идёт два с половиной часа. Совсем немного выбьешься из графика.
Не став дослушивать продолжение разговора, я рванул к кассам. Увидев толпу, поднял, что это фиаско. Но тут же углядел у окошка знакомый силуэт.
Подойдя к нему, я сделал вид, что здороваюсь с Саней, а сам сунул ему в кулак две рублёвых купюры. Рыжий врубился сразу, бросив взгляд на ожидающих меня девушек:
— Я с вами рядом?
— Саня, возьми нам куда-нибудь в серединку. А тебе стоит сесть на первый ряд. Детские места там, — шепчу другу, погрозившему мне кулаком с зажатыми купюрами.
Отойдя от Рыжего, вдруг вспомнил, как тётка водила меня в малый зал смотреть мультики. Тогда «Родина» доживала свои последние дни как действующий кинотеатр. А сейчас здесь жизнь просто кипит! И ведь осталось совсем мало времени до тех пор, когда начнётся разруха.
На ум сразу пришли слова одного юмориста: «Эх, такую страну загубили!» Который почему-то забыл, что сам приложил к процессу развала немало сил. Правда, потом одумался. Но…
Саня сделал всё как надо. Через пять минут у меня появились три билета стоимостью по пятьдесят копеек и несколько мельхиоровых монеток сдачи.
Войдя в зал, прежний Соколов должен был вздрогнуть от неожиданности. Ведь в первых рядах прямо с краю сидела Люда со своим женихом. Краем глаза заметил, как они напряглись. Только я не Лёха, поэтому даже не посмотрел на предательницу. Но всё же заметил, как расширились её глаза при виде сразу двух сопровождавших меня девушек. «Ничего страшного, пускай немного побесится», — мелькнуло в голове. Хотя Люда мне ничего не сделала. Наверное, это остатки воспоминаний прежнего владельца тела.
Усевшись между девушками, я осмотрелся и буквально окунулся в повторяющееся прошлое. На сцене, расположенной под экраном, стояло знакомое пианино, накрытое тёмно-синем бархатистым чехлом. Всё было точно так же, как в моём детстве. Тяжёлые портьеры для прикрытия выходов и входов должны опустить после начала сеанса.
Свет погас, как только в экран ударил луч проектора. Затем послышался едва заметный треск, заиграла знакомая музыка, и