С этими мыслями я задремал. И снился мне летящий сквозь зиму паровоз…
КОРОЛЕВСТВО ПРУССИЯ. БРАНДЕНБУРГ. ПОТСДАМ. ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР. 8 января 1742 года
Капитан шведской гвардии Бартель уже третий час пил пиво. Неплохое, как и само заведение, в котором он сидел. Он бы должен был приехать еще с утра, но смерть русского посла задержала его до полудня в Берлине. Густав Бартель был уверен, что Серж будет недоволен, и первый час здесь даже думал, что тот просто не спешит выйти, мстя за такое некоролевское опоздание. Но этот час затянулся. Капитан ломал голову в догадках. Беда, что ему нельзя было самому заявиться к де Брилли или послать за ним. Встретиться за столом они должны были как бы случайно.
И вот полчаса, как он услышал, о чем шепчутся служки:
– И что хозяин будет делать с французом? – спросил молодой.
– Да пока в чулан снес, чтоб не портился, – ответил высокий.
– Кого ждет? Родственников или падре?
– Да послал Курта в Берлин во французское посольство, их человек был – пусть они и разбираются.
Какой-то француз похоже здесь преставился. Если это де Брилли, то пора переходить с пива на горилку или польскую водку.
– Эй, любезный, – позвал «швед» подавальщика.
– Долить пива, герр капитан, или окорока подать? – материализовался рядом долговязый служка.
– Лучше шнапса плесни, – Густав поднял градус.
– Будет исполнено, чего-нибудь еще? – служка старался угодить щедрому гостю.
– И горячего. Я вот думаю остановиться на ночь. Номера у вас есть? – непринужденно спросил Бартель.
Служка замялся.
– Даже не знаю, господин капитан, как и сказать.
– Ну так у управляющего, дурень, спроси, – изобразил нетерпение Густав.
– Господин капитан, у нас номер только один, но там вещи покойника, – затараторил служка.
– Хм, удивил, – Густав Бартель сделал «покровительствующее лицо», – я не из брезгливых.
– Так номер проплачен, и из посольства приехать должны, боимся пропадет что, – служка сомлел. – Никак невозможно.
– Соберите вещи усопшего в мешок, опечатайте, если хотите, я даже подтвержу, что вы ничего, когда складывали, не взяли. Мне номер нужен, – «начал заводиться» Бартель.
– Так там не топлено, – сдался трактирный.
– Пока будете убирать – протопите, – отрезал «швед», – что там с французом случилось-то?
– Так это, дуэль была.
– Убили значит, – по мнению казачьего сына Григория Орлика, служившего лично французскому королю, Серж де Брилли всегда был для его ремесла не сдержан, вот и поплатился. Швед Густав Бартель, кем Григорий Филиппович был согласно имеющимся документам, считал так же.
– Нет, сам помер! – служка стал приходить в себя.
– Ну, упокой Господь его душу. Неси горячее, хлеб и шнапса. Окорок еще.
«Шведский капитан» потерял интерес к покойному.
– И сам мигом ко мне, дам тебе гутергрош – расскажешь, что было. И как. А то скучно у вас.
– Три! – воспрянул подавальщик.
– Не наглей, я за три тебя самого продам. – Орлик знал цену информации.
– Так история интересная, да и Мартину, пока он за меня будет работать, заплатить надо, – упорствовал служка.
– Два мариенгроша, а там посмотрим, что расскажешь, – отрубил «швед».
Немец кивнул и побежал за заказом.
Еда была дрянь, а вот рассказ интересный. «Бартель» узнал и о несчастном Серже, поцеловавшем лошадь в репицу, и о раненном самим Сержем фон Брюммере, и о юном враче из Киля. Узнал даже и то, что слуга этих господ вынес какую-то шкатулку от покойного, за что сообщившего об этом хозяину уже после отъезда кильцев, «в Дрезден, кажется», Мартина побил хозяин. И где теперь их искать? Проскочившая фамилия «фон Корф» особенно напрягла Орлика. Такую же фамилию слышал он в числе последних видевших вчера русского посланника. Говорили, что он доверенный человек при новой русской императрице.
По итогу Григорий Филиппович отдал запрошенную подавальщиком цену. Вернувшийся хозяин, извиняясь, отказал «господину капитану гвардии» в комнате. Но это скорее радовало. Теперь у сотрудника Secret du roi («Секрета короля») голова болела только о трех вещах: кому досталась пропавшая шкатулка, можно ли ее найти и стоит ли сообщать в Санкт-Петербург или только в Париж о пропавшей шкатулке. Ему казалось, что что-то он еще упустил. Он решил подумать об этом позже – дорога в Берлин длинная.
Убираясь с видимой обидой «за сорванный постой», Григорий Филиппович все же решил, что о гибели курьера и причастности к этому фон Корфа и некого фон Брюммера из Киля маркизу де Шетарди в Санкт-Петербурге знать надобно. У Орлика были старые семейные счеты с проклятой Россией.
КОРОЛЕВСТВО ПРУССИЯ. ПЕРЕДНЯЯ ПОМЕРАНИЯ. ПЕНКУН. 9 января 1742 года
Мы танцевали вальс. Я и моя Ирина. Молодые и красивые. Боже мой, как мне хотелось крикнуть: «Остановись, мгновение!» Нет, не это!!! Не останавливайся никогда!!!
Мы кружили в вальсе. Вокруг нас возникали образы, сады, дворцы, рощи, розовые кусты, прекрасные люди, райские облака в божественном небе
Я старался сказать Ирине: «Я тебя люблю». Кричать, целовать, нести ее на руках, но губы не слушались, а руки и ноги просто двигались в такт мелодии.
Вот мы почему-то на каком-то перроне. Любимая целует меня в губы и шепчет: «Будь счастлив». Гудок паровоза, и она остается на вокзале, а мой путь куда-то. Мы никогда больше не увидимся…
– Граф, хорош дрыхнуть. Дел полно. Приехали.
Хмуро смотрю на разбудившего.
– Корф, ты – скотина. Такой сон…
Кивок.
– Прости, мне не было видно отсюда. Ваша шпага, сударь!
Ловлю на лету шпагу. Видимо я барона так достал, что он решил меня научить полезному в нынешнее время делу поединка и фехтования в целом. Нет, Брюммер меня тоже учил. И он хороший мастер. Но учил без души, по принципу «отвяжись». Бастиан как учитель лучше, но его стезя – это скрипка и штуцер, так что в фехтовании я пока усвоит только основы. Корф же взялся за дело вполне всерьез. Так что звон шпаг сопровождал каждую нашу остановку в пути после Эберсвальде. Беглый осмотр Отто и «к барьеру!». Через час – по пять минут, ноги размять и согреться. Сейчас вот на фоне местного мини-замка вытанцовываем, пока Крамер пошел выяснять, где в этой глуши остановиться.
Финт – туше, выпад – парирование… Я новичок, но не отступлю.
Барон замечает:
– Если бы я не знал, что ты – внук Петра, я мог бы догадаться.
– Похож?
Звон металла.
– Внешне? Не так чтобы слишком.
– Тогда что?
Звон. Вольт, рипост…
– Туше!
Я его достал! Продолжим.
– Ангард!
Блеск металла в свете заходящего солнца.
– Взгляд. У деда твоего взгляд был примерно