Жак-Иоахим Тротти сам не был во всем уверен. Он обратно с лазутчиками не вернется. Но и в лагерь кирасиров не пойдет. Не будет там у него и французского офицера, чтобы шведскими головорезами руководить. Они вроде люди опытные. Но мало ли как сложится. Русские его, конечно, как посла и посредника сейчас не тронут. Шведов же в случае гибели не жалко. Да и русско-шведского наследника. России это предаст хаоса. А шведы быстро смогут его на следующего в очереди Готторпа заменить. С французской помощью. Но таких крайностей не хотелось бы. Людовик XV смерть юного голштинца маркизу простит, а вот милосердия русской императрицы может в этот раз на Шетарди не хватить.
– Что же, маркиз, тогда не буду вас задерживать, с Богом! – Левенгаупт махнул рукой, давая понять, что и французу пора уходить.
КОРОЛЕВСТВО ШВЕЦИЯ. ОКРЕСТНОСТИ ГЕЛЬСИНГФОРСА. ЛАГЕРЬ КИРАСИРСКОГО ПОЛКА. 23 августа (3 сентября) 1742 года
Брюммер храпел в нашей палатке. Вот как под такие рулады заснуть? Впрочем, я его видно разбудил. Отто встал и куда-то потопал. Наверно, вернуть в природу выпитое пиво. Нацепил шпагу, дагу взял, значит, не только пиво на свободу просится. Ну и хорошо, долго, значит, не будет – смогу уснуть. Только свет факела через стенку палатки проникает. Но часовой бдит. Ему освещение положено.
Располагаюсь, шпага справа, бебут слева. Пистоль не заряжаю. Кремневый же. Отсыреет до утра. Ложусь. На краешке сознания слышу какую-то возню за палаткой. Ну мало ли. И шепот. На шведском!
Прислушиваюсь. Медленно и неслышно встаю. Факел, бывший при караульном, светит откуда-то с земли. Странно. Надеваю тихо камзол, сапоги. Беру шпагу в левую, а бебут в правую руку. Мне так сподручнее. Думаю, как лучше поступить.
Откидываю полог и вылетаю из палатки. Сбиваю в темноте кого-то. Может, Брюммер возвращался? А я тут…
– Полундра! – ору, отбивая летящую на меня сеть.
Шпага путается в ней, но бебут рубит и дает отскочить.
Цел. Но с моей полусаблей много не навоюешь.
Вижу идущего на меня шведа. У него тоже что-то короткое. Кортик, что ли?
Диверсанты! Со шпагой-то в ночи не развернешься. Моя вон с сетью валяется.
– Живым брать! Живым! – орет кто-то по-шведски справа.
Ага. Дамся я вам. Кортик против бебута – расклад хороший. Делаю замах, бочком ухожу под лежащий факел. Противника должно слепить. Но он от удара уходит. Опытный, собака. Да и не один он здесь, точно. Сеть кидали. Значит, точно не хотели убить.
Вторым выпадом достаю все же. Слышу, как к нашей палатке бегут.
– Rettung! – рык Брюммера сзади зовет на помощь. Звон шпаг.
Что-то обжигает мне спину. Я спотыкаюсь о лежащее в вязкой луже тело часового. Кровь. Вижу в падении, что товарищи уже схватились со шведами. Лечу мордой в грязь. Я весь в липкой солоноватой жиже. Аж тошно. И больно! Как…
КОРОЛЕВСТВО ШВЕЦИЯ. ОКРЕСТНОСТИ ГЕЛЬСИНГФОРСА. ЛАГЕРЬ КИРАСИРСКОГО ПОЛКА. 23 августа (3 сентября) 1742 года
«Idioter! Kronprinsen är död!» – Отто материт уже себя, что подписался на это дело. Надо было в Петербурге сидеть с герцогом. Ну и косорукие пошли шведы! Вот кто-то спиной в его сторону летит. Брюммер бьет летящего, но сам сбитый тем с ног падает прямо на тело Карла Петера.
– Satan! А-а-а… – чертыхается барон. Так вот и просирают свое счастье. – Наследника убили!
– Наследника, наследника убили! – разносятся его слова русским эхом по лагерю.
– Бебут, Бебут убит! – летит дальше, будя кирасиров…
Глава 5
Теткин гнев
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ПОКРОВСКОЕ. ЗАГОРОДНЫЙ ДВОРЕЦ. 27 августа (7 сентября) 1742 года
Лисавета шуршала юбками, стремительно передвигаясь по своему обширному кабинету. Она пыталась унять свой гнев и мыслить спокойно. От ее беготни по залу ничего не менялось и не изменится. Но ее просто трясло.
Мальчишка!
И она хороша!
Как? Как можно было его отпускать? Даже не озаботившись надежным сопровождением, которое бы уберегло его от опрометчивых глупостей?!
Сенатские тоже хороши! Так долго слать депеши! Гнать их там половину нужно взашей! Вообще ничего делать не хотят! Столько дней потеряно на их чиновничьи игры и тщательное заострение перьев! Да так, что новости с фронта и новости об отъезде Петра пришли ей с одной почтой!
Ладно, это после. Подождет.
Но что делать? Мальчишку чуть не убили. Слава богу, уберег.
Лисавет даже перекрестилась на образа в углу.
Ласси, старый черт, о том даже ничего не пишет! Только победная реляция о сдаче ему шведами Гельсингфорса. И о том, что «их королевское высочество герцог Гольштейнский» лично присутствовали на капитуляции.
Может, письмо о нападении на Петра подметное? Но как? Кто?
Да, нет! Ласси пишет, что «в заложники, во избежание новых эксцессов, передан в наше пленение генерал Будденброк». Новых. Эксцессов. Значит, уже были. Какие? Чтоб целого генерала оставлять… Темнит Ласси. Не пишет в донесении. Надо испросить, если вечерней почтой письмо о том не придет.
Кирасиры же, похоже, о том «эксцессе» и пишут. Пафосно, но четко. Да и зачем им врать?
Мальчишка, что надо признать, молодец. Совсем не тот напуганный рохля, о котором ей докладывали.
События развиваются стремительно. С этим что-то надо делать.
Но молодец, Петруша, молодец. За ноги нужно держать сорванца, а то улетит в небесную высь и дальние дали. Но молодец. Тут ничего не скажешь.
Почти лето.
Послал Господь.
Было сыро, хоть и август еще.
Лисавет подбросила уголь в камин.
Можно было кликнуть прислугу, но зачем? У нее тоже есть две руки. Не отсохнут.
История с Петрушей нехорошая на самом деле. Ну, самовольно поехал на войну. Достойно порицания и отлучения от сладкого. Но он там вполне отличился. Она сейчас читала разные версии произошедшего «сражения у палатки», но в каждой из них он был молодцом и героем. Читала и о том, как кирасиры с восторгом приветствовали его утром у палатки. Всего в бинтах и бледного от ранений.
Это дорогого стоит.
Они ждали его выхода из палатки. Сами. Солдатскую любовь просто так не купишь.
Не убили – счастье. Плохо и хорошо. За ним явно пойдут. Плохо для устойчивости ее власти и хорошо для продолжения. Для будущего. Для России. Но как избежать угрозы переворота? Люди слушаются его. Не только финны, но и гвардейцы. Они сами пока этого не понимают, и он сам никаких особых приказов не отдает. Но Елисавета чувствует внутреннюю силу мальчишки.
Нужно что-то делать. Но вот только что?
Покушается ли он на ее корону? Пока