— Тебе не нужно звать меня, моя сладкая. Я прямо здесь.
Самир! Неужели он всё это время был в комнате?
— Я... я ничего не вижу, — пролепетала я, едва сдерживая дрожь в голосе.
— Я знаю, — прошептал Самир.
Я почувствовала, как его дыхание коснулось моей щеки, когда он говорил.
— Не волнуйся.
Я ощущала тепло его тела перед собой, его близость, его силу. Он отпустил мои запястья, и я инстинктивно переместила руки, положив ладони ему на грудь. Под пальцами я почувствовала шёлковую ткань его рубашки, и я вцепилась в неё, словно он был единственной вещью, удерживающей меня на плаву в бушующем море. Настоящая рука Самира нежно погладила мои волосы, убирая пряди с лица, успокаивая меня. Голос его был мягким, и я чувствовала, как он гудит у него в груди:
— Всё будет хорошо к утру...
Подожди.
Гнев внезапно нахлынул на меня, сталкиваясь со страхом, и я сильнее сжала ткань его рубашки в кулаках.
Постой-ка.
— Это ты сделал? — прошипела я.
Я дрожала теперь всем телом, поскольку адреналин, бушующий в моих венах, разделился поровну между ужасом и яростью.
— Разумеется.
— Ты... но зачем? Зачем ты...
Я так и не успела закончить фразу, потому что Самир заставил меня замолчать, прижав свои губы к моим.
Глава 20
Нина
Прикосновение губ Самира к моим устам буквально ошеломило меня, лишив способности двигаться. Этот нежный жест был призван заставить меня замолчать. И он сработал. Я застыла, словно громом поражённая. Самир отстранился, а я, всё ещё не веря в происходящее, подняла руку к его лицу и положила ладонь ему на щёку.
Самир издал какой-то странный, сдавленный звук в глубине горла. Под моей ладонью была не холодная металлическая поверхность, а тёплая, гладкая кожа. Его маска исчезла. Никто не снимал свои маски в присутствии других людей — разве что полностью доверял собеседнику свою жизнь.
Или если тот не мог видеть.
Самир лишил меня зрения, чтобы поцеловать меня, чтобы выполнить моё дерзкое пари.
— Ладно, — наконец выдавила я из себя. — Изобретательно.
— Не слишком-то и изобретательно. Короли и королевы часто лишали своих партнёров зрения, — ответил он с заметной усмешкой в голосе. Я чувствовала, как двигается его лицо, когда он говорит, и невольно провела пальцами по его щеке, изучая незнакомые очертания.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты можешь это отменить, — прошептала я едва слышно.
— Разумеется. — Под моей рукой его лицо расплылось в самодовольной ухмылке. Это был первый намёк на какое-либо выражение лица с его стороны. Честно говоря, это было первое доказательство того, что у него вообще есть лицо. — Лишить тебя зрения было легко. А вот найти верный способ его вернуть оказалось куда сложнее. Сомневаюсь, что ты захотела бы стоять слепой, пока я разбираюсь с этой проблемой. Как ты думаешь, почему я так долго не появлялся?
— Я думала...
— Я знаю. Я получил твою записку. Как трогательно — ты решила, что задела мои чувства.
Я застенчиво отвернула голову в сторону.
— Я не знала, что и думать.
Металлические пальцы прижались к моей щеке, поворачивая моё лицо обратно к нему.
— Скажи мне... ты скучала по мне? — Он снова наклонился ближе, и я почувствовала тепло его дыхания. Раньше я никогда не ощущала его дыхания — мешала маска. Его вопрос звучал игриво и заигрывающе, и я резко втянула воздух, когда он провёл губами по моему уху. Его зубы скользнули по моей коже, и у меня едва не подкосились ноги.
Лгать ему в такой момент, когда он покусывал мочку моего уха, было совершенно невозможно.
— Да... скучала.
Самир явно не ожидал такого ответа. Он перестал терзать моё ухо и произнёс:
— Ты льстишь мне? Как непохоже на тебя.
— Хотела бы я. Не думаю, что лгу.
Его голос стал прерывистым:
— О, я не заслуживаю тебя.
Металлическая рука приподняла мой подбородок, и он снова поцеловал меня. Из его горла вырвался низкий стон, и я почувствовала, как он крепко сжал меня другой рукой, которая легла мне на бедро. Его когтистый протез соскользнул с моего подбородка и зарылся в мои волосы, а губы с ещё большей страстью требовательно двигались по моим.
У меня едва не перевернулся желудок от его прикосновений, и я прислонилась к стене, ощущая его губы на своих. Боже правый, что происходит.
Я вдруг поняла, что прошло, вероятно, очень-очень много времени с тех пор, как его последний раз целовали. Именно эта мысль подтолкнула меня ответить ему тем же, прильнуть к его объятиям и позволить обеим своим рукам коснуться его лица. Самир удивлённо вздохнул в ответ на мою страстную реакцию.
Я приложила вторую ладонь к его другой щеке и медленно провела руками по его лицу, пытаясь понять, как он может выглядеть. Но у меня не было никакого опыта в распознавании лиц на ощупь.
Ему пришлось прервать поцелуй, чтобы перевести дыхание, когда я касалась его, и я почувствовала, как он ещё крепче прижал меня к себе. Все его движения замерли, пока я провела кончиками пальцев по чертам его лица, затем погладила их и запустила в волосы, прежде чем вернуться обратно, чтобы очертить линию его челюсти. В его горле прозвучал низкий рык, который завершился придыхающим вздохом, когда я обхватила его лицо ладонями, поглаживая его щёки большими пальцами. Казалось, он готов был растаять от этих прикосновений.
— Не думаю, что ты можешь понять, каково это — когда тебя так касаются... спустя столько времени, — произнёс он сквозь тихий стон.
— Сколько времени?
Самир издал короткий саркастический смешок:
— Я не помню.
Я почувствовала, как он вздрогнул от собственных слов. Почувствовала, как его лицо исказилось в болезненной гримасе, когда он попытался извлечь что-то из глубин своей памяти. Я не забывала, что этот человек безумен. Но не помнить, когда тебя целовали в последний раз?
Я притянула его лицо к своему и по-настоящему поцеловала его на этот раз. Я отбросила все свои сомнения и застенчивость и обняла этого человека так, как он того заслуживал. Так, как я хотела сделать уже несколько недель. Моя пылкость удивила нас обоих. Из его горла вырвался сдавленный звук, когда я провела языком по его губам, прося впустить меня. Он позволил, и секунду спустя его оцепенение разрушилось в