Толпа в ужасе вскрикнула и испуганно отпрянула к холодной кафельной стене, инстинктивно ожидая, что монстр по инерции врежется в них вместе с женщиной всей своей массой. Все отшатнулись и превратились в спутанный, беспорядочный клубок тел и конечностей у стены, словно пытаясь увернуться от неминуемой автомобильной аварии.
Но ожидаемого столкновения не произошло.
Трупа не было.
Как не было и женщины в синем пиджаке.
В тот самый миг, когда они должны были с грохотом врезаться в сгрудившуюся группу людей, оба просто… исчезли. Растворились в воздухе. Испарились.
— Людмила Андреевна? — растерянно позвал пожилой мужчина из толпы. Видимо, так звали ту смелую женщину. Женщину, которая оказалась куда смелее — или куда самоувереннее и легкомысленнее в оценке происходящего, — чем я.
Никто не отозвался на его зов; вокруг не было никого, кроме нас. Мы могли отчётливо видеть во всех трёх направлениях перекрёстка коридоров — везде была пустота.
Они исчезли у нас на глазах в одно мгновение. Ни дыма, ни зеркал, ни подозрительного мигания света, ни люков в полу. Просто… испарились, как будто их и не было никогда.
— Людмила Андреевна! — отчаянно закричал мужчина, и его голос гулко разнёсся по пустому коридору. Ответа не последовало. Только гнетущая, давящая тишина. Мужчина резко обернулся ко мне, его глаза были расширены от плохо скрываемого ужаса и панического непонимания. — Что происходит?! — требовательно спросил он, почти выкрикнул. — Что это было?!
— Я не знаю, — проговорила я, тяжело дыша и задыхаясь, сердце бешено колотилось где-то в ушах, заглушая все звуки. Я не знала, каковы на ощупь настоящие панические атаки, но смутно подозревала, что вот-вот испытаю одну на собственной шкуре. — Я просто… он был в мешке для трупов, я расстегнула молнию, начала вскрытие, и… — Я замолчала, не в силах закончить мысль вслух. Я проводила обычное рутинное вскрытие, и, как в самом страшном, леденящем душу кошмаре, он поднялся и попытался меня убить. Вот что я хотела сказать. Но какое-то смутное чувство самосохранения подсказало иное. Я отчётливо понимала, что, если я это скажу вслух прямо сейчас, меня немедленно назовут сообщницей монстра, потому что альтернатива — что всё это чистая правда — была абсолютно невозможна и нереальна.
Не говоря уже о том, что они только что собственными глазами видели, как голый мертвец и живая женщина средних лет исчезли прямо у них на глазах, растворились в воздухе. Если я добавлю к этому абсурду громкое заявление, что на мужчине не было никакого грима и что он на самом деле настоящий монстр — вампир или ещё кто похуже, — всё немедленно спишут на меня. На мой розыгрыш, мою вину, моё соучастие.
И это даже не считая того пугающего факта, что на мертвенно-бледном лице покойника была странная отметина — витиеватый узор, до боли, до невозможности похожий на ту татуировку, что таинственным, необъяснимым образом появилась у меня самой на запястье сегодня утром, когда я проснулась. Совпадение? Вряд ли.
Я лишь беспомощно покачала головой из стороны в сторону, искренне надеясь, что обеспокоенный мужчина великодушно припишет моё упорное молчание шоку и панике. Что было совсем недалеко от горькой истины.
Мужчина, кажется, купился на мой жалкий вид.
— Людмила Андреевна! — снова отчаянно крикнул он в пустоту и нервно провёл обеими руками по взлохмаченным волосам. — О, боже правый. Надо немедленно вызывать полицию. Срочно.
***
Полиция, как оказалось, лишь значительно усугубила и без того безнадёжную ситуацию.
Не потому, что полицейские не пытались искренне помочь, нет. Они старались изо всех сил, это было видно. Технически, мы все были в одной лодке, так или иначе работая на общее дело — на то, чтобы сделать Барнаул чуточку безопаснее для обычных людей.
Поначалу даже казалось, что меня великодушно отпустят без лишних неудобных вопросов и подозрений. Но всё резко изменилось в худшую сторону, когда прибывшая полиция внимательно изучила записи с камер наблюдения. Наша система видеонаблюдения в морге была безнадёжно устаревшей и до сих пор работала на настоящих видеокассетах — привет из девяностых.
Как только нужную запись извлекли из архива и торжественно включили на мониторе старого телевизора, полицейские немедленно собрали всех свидетелей происшествия и усадили в одной тесной комнате. Нас было пятеро — теперь я смогла сосредоточиться и спокойно пересчитать. Трое коллег из соседнего отдела, прибежавших на мои отчаянные крики о помощи, и четвёртый — молодой парень, просто оказавшийся в неподходящем месте в максимально неподходящее время. Людмила Андреевна, пропавшая женщина, была старшим администратором в офисе, где работали те трое.
И вот мы сидели все вместе в гнетущей тишине, пока серьёзный полицейский методично перематывал плёнку с записью коридора и уверенно нажимал потёртую кнопку «пуск». Вскоре наша несчастная, перепуганная группа с ужасом поняла, зачем именно нас заставили это смотреть.
Если бы голый мертвец, хватающий ни в чём не повинную женщину и загадочно исчезающий в одном кадре, был единственной проблемой на записи… Этого было бы более чем достаточно для расследования. Но всё оказалось гораздо, в разы хуже.
На зернистой плёнке не было вообще ничего подозрительного.
Точнее, не было монстра-трупа. Его словно не существовало. Вся остальная группа — Людмила Андреевна, я, трое сослуживцев Людмилы Андреевны и парень, неудачно вышедший из столовой, — были отчётливо видны на месте. Всё остальное происходило примерно так, как я это помнила.
Сначала я в панике несусь по коридору морга, истошно кричу и нелепо отскакиваю от стены, явно не справившись с резким поворотом на скорости. Я даже не помнила и не осознавала, что врезалась в стену — вот насколько сильно я была напугана в тот момент.
Появляются остальные четверо свидетелей, и я на полной скорости врезаюсь в сгрудившуюся группу. Мы все синхронно поворачиваемся и напряжённо смотрим на… на абсолютную пустоту. Ничего нет. Никого. Людмила Андреевна решительно делает уверенный шаг вперёд, явно отчитывая невидимого глазу монстра за дурацкий розыгрыш.
А вот и та часть записи, которую было действительно невозможно, немыслимо сложно объяснить с точки зрения логики. Людмилу Андреевну резко дёрнули с ног — словно невидимой силой схватили и потащили — она по инерции врезается в остальных испуганных людей. Все разом визжат от ужаса и беспорядочно падают на стену в один миг, сталкиваясь друг с другом, и Людмила Андреевна просто исчезает. Растворяется.
Полицейский молча поставил запись на паузу, методично перемотал назад и проиграл снова. И ещё раз.