3) Каждому академику положено упражняться в своей профессии, а в чужую не вступаться (16). Сие ограничено весьма тесно, ибо иногда бывает, что один академик знает твердо две или три науки и может чинить в них новые изобретения. Итак, весьма неправильно будет, ежели когда астроному впадет на мысль новая физическая махина или химику труба астрономическая, а о приведении оной в совершенство и описании стараться ему не позволяется и для того о том молчать или другому той профессии уступить и, следовательно, чести от своего изобретения лишиться принужден будет. Сие немало распространению знаний может препятствовать и для того некоторыми правилами изъяснено быть должно.
4) Больше всего препятствует приращению наук и размножению людей ученых весьма малое число студентов и школников в рассуждении толь великой суммы, на Академию положенной, и беспропорциональное разделение студентов и школников, ибо всех их только 50 человек, которых число по примеру кадетских корпусов много больше быть должно. Сверх сего школьников много меньше, нежели студентов, что совсем противным образом быть должно, затем что не всякий школник произотти может в студенты, как не всякий студент – в профессоры. Посторонние вольные школьники тому не замена, затем что должны быть и студенты вольные и посторонние, безжалованные.
5) Таковые студенты числятся по университетам в других государствах не токмо стами, но и тысячами из разных городов и земель. Напротив того, здесь почти никого не бывает. Причина сего весьма видна и явственна, ибо здешний Университет не токмо действия, но и имени не имеет. Но когда бы здешнему Университету учинена была инавгурация, то есть торжественное учреждение, как то в других государствах водится, и на оном бы программою всему свету объявлены были вольности и привилегии, которыми Университет пожалован: в рассуждении профессоров, какую имеют честь, преимущество и власть и какие нужные науки преподавать и в какие градусы аттестовать и производить имеют, в рассуждении студентов, какие имеют увольнения, по каким должны поступать законам, как могут происходить в градусы и какие преимущества обученные в Университете перед неучеными в произвождении иметь будут, – все сие когда б учинено было, то конечно Университет санктпетербургский был бы доволен и вольными студентами, которые купно с содержащимися на жалованье могли вскоре не токмо Академию удовольствовать, но и по другим командам распространяться.
3. Хотя из вышеписанных уже ясно видеть можно, что при сочинении Академического регламента и стата мало смотрено на достохвальные учреждения академий и университетов в чужестранных государствах, однако еще немало других есть сего доказательств.
1) В европейских государствах университеты разделяются на 4 факультета: на богословский, юридический, медицинский, философский. Здесь, хотя богословский оставляется Святейшему Синоду, однако прочих трех порядочное учреждение необходимо нужно: 1) для обучения студентов прав вообще, так же европейских и российских, для умножения в России российских докторов и хирургов, которых очень мало, для приумножения прочих ученых, которые в философском факультете заключаются; 2) для порядочного произведения в градусы, чтобы произведенный в Санктпетербургском университете порядочным и обыкновенным у других образом, например доктор медицины, признаваем был за доктора во всех государствах, 3) чтобы в трудных судебных, медицинских и других делах можно было в другие команды из Академии требовать по факультетам мнения, как то обыкновенно в других государствах трудные судебные, медицинские и другие дела по академиям и университетам для совета сообщаются. О сем нужном и полезном учреждении в академическом штате и регламенте ничего не упомянуто.
2) В университетах ректорам как велика власть дается, так и недолго поручается. Ректор имеет власть живота и смерти над студентами и на всякую полгода переменяется по избранию. Здесь должно или имя оное оставить или учинить по иностранному, однако из сих ни одного не сделано. Я предложу о сем в другой части, что и с иностранными обыкновениями сходствовать и российским узаконениям не противно будет.
3) О произвождении в градусы, о публичных экзерцициях студентов и о лекциях профессорских в регламенте ничего не предписано, что, однако, необходимо нужно и, в других государствах происходя порядочно, великое ободрение наукам и честь приносит.
4) Академический корпус составляется, 1) ради того чтобы изобретать новые вещи, 2) чтобы об них рассуждать вместе с общим согласием. Но рассуждения быть общие не могут, ежели о достоинстве изобретения один только знание имеет. Например, во всем собрании только один ботаник, следовательно, что он ни предложит, то должно рассудить за благо, как бы оно худо ни было; затем что один только ботанику разумеет. Следовательно, и собрания академиков тщетны. Итак, в других академиях каждая профессия имеет в одной науке двух или трех искусных, чего в новом регламенте отнюдь не упомянуто и ни самого дела, ниже примеров в рассуждение не принято.
4. Штат академический хотя сам положенной суммы не превосходит, однако для недостаточных узаконений и для данной великой свободы оные переменять по произволению к тому дали причину, что не токмо без нужды набранными людьми сумма отягощена, а годных положенного числа нет, но и старые долги не выплачены и новые прирастают. Что ж до прибыли надлежит, которая от художеств, а особливо до Типографии надлежит, о том, как умножить, расположить и получать великую пользу, нет в регламенте никаких учреждений. Коль великая государственная от сего прибыль, польза и слава оставлена в небрежении, о том в учреждении Академии Художеств. Имея одну Типографию во всем государстве, могло бы много остаться суммы в 7 лет: хотя бы по 10 000, было б уж