7 февраля через шанхайскую резидентуру в Центр была отправлена телеграмма за подписью «Эммерсона»:
«Москва, тов. Берзину.
Шанхай, 7 февраля 1933 года.
Уплату банку 25 000 таэлей удалось отложить до 10 марта. В случае неуплаты к сроку банк грозит описью имущества. Просим убедительно перевести деньги к сроку. Эммерсон».
Со своей стороны Римм счёл необходимым добавить следующее:
«Одновременно Эммерсон обращает внимание на статьи харбинских и шанхайских газет о фирме Востваг. Статью из шанхайских газет пришлю следующей почтой. № 58.
Пауль».
Таэль – китайская мера веса, применявшаяся преимущественно при взвешивании золотых и серебряных слитков. Пока Китай был страной серебряной валюты, таэль являлся также и денежной счётной единицей. Исчисление в таэлях было отменено законом 1 марта 1933 г.
Предыстория этой переписки следующая. Из «Объяснения» Гольпера-«Эммерсона»: «Будучи в 1932 году у Старика, во время переговоров Старик и Борис (Мельников Б. Н. – Авт.) предложили мне устроить в Тяньцзине контору для сбыта соды в размере 200 000 до 300 000 фунтов в год. Обещано мне было, что первая партия придёт в сентябре 1932 года.
Мною была организована китайская фирма, и в обеспечение доставки товаров было дано китайцу взятых в банке таел. 25 000. Эти деньги я получил под залог моих товаров в Шанхае, о чём было извещено Старику своевременно. Для организации конторы в Тяньцзине мною был переброшен из Шанхая шерстяной товар в сумме 8000 таелей.
Обещанная сода не была доставлена, и на мои неоднократные телеграфные запросы получил, наконец, ответ, что сода доставлена быть не может. В своё время я сообщал, что недоставка товаров грозит крупными неприятностями, потерей 25 000 таелей и шерстяных товаров, переброшенных в Тяньцзинь».
История с 25 тысячами таэлей всплыла вновь при «Абраме».
2 сентября 1933 г. Бронин передал телеграмму «Эммерсона» с комментариями:
«Рыночная цена соды сейчас одиннадцать фунтов сиф Шанхай. Сообщите, когда вышлите соду. Банк согласен отсрочить вексель (Таэль) 25 000 сроком с 1 августа до 1 ноября.
Обращаем внимание на следующие факты. Местный сосед установил связь с доктором, связь дал ему Гришка. В августовской сводке шанхайской кит. разведки отмечается связь доктора с соседями, также с Марковым из Центросоюза и что на квартире доктора собираются коммунисты. Просим информировать о ваших коммерческих делах с Эммерсоном, в частности тяньцзинских планах. Просим точных указаний о нашей связи с братьями. № 237.
Абрам.
…
Я напишу, а Гришке
надо накрутить хвост.
Берзин».
«Соседи» – представители Коминтерна в Шанхае.
Для «Абрама», равно как и для «Пауля», «Эмерсон» и «Доктор» был одно и то же лицо, хотя речь шла о двух братьев Гольпер.
В телеграмме от 4 сентября 1933 г. Берзин «написал» следующее:
«Первое. С Эмерсоном никаких коммерческих дел кроме совместной галантерейной лавочки не имеем. Были его предложения относительно мокрого товара (сода. – Авт.), дело тёмное и рискованное, мы отказываемся. Эмерсон пытается нас шантажировать внесённым якобы им залогом. Ни Вам, ни Паулю в это дело не включаться, категорически отказываться от всяких разговоров.
Второе. Доктору и Эмерсону от моего имени передать, что [с] соседями должен порвать, связь с двумя организациями неизбежно приведёт к провалу, если не хочет рвать с соседями, то мы от него совершенно откажемся.
Третье. Тебе ни врачу, ни Эмерсону не показываться, держаться от них возможно дальше. Аппарат во всех звеньях оберегать, чтобы не оказаться в руках братьев. Братьев используем как запасной адрес, запасную базу, слишком доверять нельзя.
Старик».
Говоря о «Докторе и Эмерсоне», Берзин имел в виду братьев Гольпер. А то, что один из Гольперов вместо «Доктора» в тексте был назван «врачом», является результатом искажения при зашифровке-расшифровке. Однако порвать связи с Гольперами и отказаться от их услуг оказалось не так-то просто.
До 1936 г. эта фирма, получая денежные вливания Центра порциями, «поглотила» 128 920 американских долларов.
2 февраля 1937 г. к ликвидации фирмы приступил «Гришка» – Салнынь.
«Фирму Эмерсона ликвидирую, – докладывал он в Москву. – Есть возможность выручить не более 25 000 мексов. Расходы составят около 4000 м[ексиканских] д[олларов]. Ликвидация товаров затруднена. Поэтому целесообразно отправить их в деревню» (в Советский Союз. – Авт.).
Любопытны «Советы тов. Таирова», сделанные им в этот же день, 2 февраля, в связи с полученной телеграммой от Салныня: «Гриша может с обоими братьями говорить совершенно откровенно и жёстко, выясняя досконально их грабительские тенденции; помощи они нам, кроме явок и некоторых услуг в легализации двум нашим работникам, большой не оказывали. При разговоре с братьями Гриша может деликатно уронить фразу, что всем нашим работникам „воздаётся по их заслугам“. Братья знают и имеют нюх – кто Гриша».
Справедливости ради следует заметить, что Гольперы оказывали шанхайским резидентурам услуги в организационном плане, и немалые. Особенно в 1929–1930 годах.
Отсутствие инструктажа в Центре с членами семей сотрудников IV Управления приводило к расконспирации разведчиков. В частности, это касалось жены Вейнгарта – «Зеппеля», которая, как и жена Макса Клаузена, была из семьи русских эмигрантов. 12 сентября 1933 г. Бронин доложил в Центр:
«Москва, тов. Берзину.
Шанхай, 12 сентября 1933 года. Жена Зеппеля прислала письмо родным, расписывая торжественную встречу деревней (в Москве. – Авт.), как хорошо там живётся. В белогвардейской колонии теперь большой разговор, что Зеппель был крупный деревенский агент. Осложнений для нас не предвидится, но факт сам по себе очень неприятный, выясните, как это могло случиться. № 347.
Абрам.
II.
Надо с этой историей
покончить. Эти белогвардейские
бабы нам могут здорово
напакостить.
13/IX 33 Берзин
т. Маликову.
Выяснить, как это произошло, и
отдать виновных под суд (подчёркивание документа. – Авт.).
Давыдов.
15/IX-33».
Под суд никого не отдали, но эта телеграмма сказалась на судьбе Макса Клаузена, также женатого на русской эмигрантке, которого на два года отправили в Поволжье – в городок Красный Кут под Саратовым, где он работал механиком на местной МТС.
Шанхайская резидентура по состоянию к 15 сентября 1933 г. выглядела следующим образом:
«А. Центральный аппарат» – Абрам, Пауль, Джон, Вилли (радист), Луиза. Шанхай.
«Б. Китайские помощники» – №№ 101 (Сяо); 501 (Цай); 601 (Чжан), 602 (жена Чжана); 8 (Коммерсант); 106 (Тун Тао-лин, в Пекине, привлечена по наводке Агнес Смедли); 108; 21 (Чэнь Хансен); 121 (то же, что и 122, Чэнь Сяо-хан); 204 (Чжан Кех-та, студент нанкинского университета, завербован № 601); 205; 206; 301 (Ван Чжао-хань); 504 (Хун Кин); 607(он же 608, Юй-Фу).
После произведённого Абрамом сокращения сети, в ней осталось всего лишь 15 агентов, из них три групповода и 12 агентов-источников.
Таким образом, был оставлен основной «костяк» резидентуры из числа китайских