— Исключено, — отрезал я. — Всё, принимай как данность, что ты уже в другой семье. О Куликовых пока забудь. Стану сильнее — может, удастся выстроить с ними нормальные отношения. Пока я слаб — не удастся. Твой отец примет только силу.
— Он тебя убьет.
— Попытается, — согласился я. — Но кто сказал, что это у него получится? Удача на нашей стороне.
В доказательство я извлек из комбинезона шнурок с, как я думал, руной удачи. Амулет осыпался прахом сразу, как оказался снаружи — отработал ресурс полностью. Придется делать новый. Но с моей модифицированной удачей — неплохое подспорье. Амулет с руной предвидения тоже рассыпался. Его тоже заменю.
— Твои как? — спросил я у Натальи.
Она извлекла всю связку. Амулеты разрушились тоже, а артефакты были в норме, хотя заряд в одном просел больше чем наполовину.
— В тебя попали? — забеспокоился я.
— Вроде нет, — ответила она. — Я бы почувствовала.
Сейчас только я сообразил, что заряд просел в ментальном. Силен, оказывается, князь.
— Какой уровень у Василия Петровича в Воздействии на разум?
Она открыла было рот, но ответить не смогла — клятва запечатала не хуже кляпа. Забавно, клятва продолжает ее считать Куликовой или там была не такая простая формулировка? Надо бы аналогичную взять и в отношении меня. Потому что волей-неволей она нахватается столько моих тайн, что станет для меня опасной.
Видимо, что-то такое проявилось в моем взгляде, потому что Наталья сказала:
— Давай я такую же клятву принесу в отношении Вороновых?
— В отношении всех Вороновых не надо: они не считают меня своей семьей, а я не считаю их, а вот в отношении нашей семьи имеет смысл, потому что у меня секретов — как блох на бездомной собаке. При мне все ближники — с клятвой верности.
— Мне тоже так будет спокойнее — не скажу ничего лишнего, — сказала она и сразу же перешла к самой клятве: — Отныне я становлюсь хранителем секретов Петра Воронова, мужа моего. Да сомкнутся уста мои, да умолкнет язык мой пред тем, что доверено мне. Пусть доверенное мне не найдет пути к перстам, что пишут и указывают, к губам и языку, что говорят, к глазам, что могут указать путь прознатчику, к мысли, что рвется наружу. Клянусь кровью своей, что течет в жилах: все, что мне открыто ныне и будет открыто под сенью доверия, навсегда пребудет запечатанным в святилище сердца моего и не найдет пути наружу, кроме как по воле того, кому приношу эту клятву.
Она подняла руку к небу, и нас оглушил грохот, лучше всякого указателя обозначивший место нашего пребывания. Разве что Куликов решит, что на нас обрушилась божья кара. Но надежды на это мало.
— Громковато получилось, — заметил я со всей доступной мне на данный момент дипломатией.
— Когда я давала клятву Куликовым, такого не было, — ответила Наталья. — Говорят, что такое случается, если на давшего клятву обратил внимание один из божьих помощников.
Словно подтверждая ее слова, начал падать пушистый снег. Причем на небе практически не было туч, так что откуда он сыпался — та еще задача.
— Только еще одного божьего помощника нам не хватало, — проворчал я. — Нужно бы отсюда уезжать, но Валерона пока нет.
— Почему еще одного?
— Потому что с одним я уже общался. И по существу он не божий помощник, а бог.
— Отец тоже говорил, что за нами присматривает бог. Пока реликвия не разрушилась.
— Плохо присматривал. Ладно, Наташ, это все лирика. Давай думать будем, куда двигаться.
— Подальше отсюда, — голос у нее чуть дрогнул, но больше никаких признаков того, что эта ситуация давалась ей нелегко, не было.
Маменька бы уже давно валялась в обмороке, выходя из него лишь для того, чтобы сообщить всем, какая она несчастная. Возможно, она и сейчас показательно страдает, что сын женился так рано и без оглядки на ее мнение. Сойдутся они с Натальей характерами или нет? В любом случае вряд ли они будут жить вместе, так что открытого конфликта не будет.
— Это само собой. Но сначала нужно по максимуму собрать кристаллы в очищенных населенных пунктах. И нам основа для роста, и слухов ходить не будет. — Хотя все равно пойдут, потому что все собрать мы физически не успеем. — Нужно сначала пройтись по ближайшим к границе.
— Их могли уже вынести.
— Могли, — согласился я. — Но проверить нужно.
Я не забывал посматривать на город, но оттуда к нам никто не двигался. Конечно, можно было предположить, что решили зайти со спины, но по такому снегу мы скорее успеем удрать, чем нас окружат и вообще подойдут близко.
— Еще сидите? — тявкнул Валерон, вываливаясь из невидимости. — Артефакты я князю в лицо отправил, он очень громко и противно ругался, особенно потому, что на них стоят метки для отслеживания. Но потом вспомнил, что они есть и на мечах, и успокоился.
Наталья испуганно ойкнула и содрала с себя перевязь.
— Здесь брошу.
— Зачем бросать? — возмутился рачительный Валерон. — Во мне полежат пока. Должны же мы с тебя хоть какое-то приданое получить? Вот они им и будут.
Наталья покрутила головой.
— Не хочу ничего, что бы связывало меня с Куликовыми.
— Потом отдашь, — предложил я. — Или отдадим, когда в Дугарске будем. А пока действительно пусть побудут в Валероне. К нам кто-то выдвинулся?
— Нет. На вас пока решили забить. Козырев убедил князя не торопиться и все хорошенько обдумать. Двоих дружинников князь отправляет в Дугарск. Так что у нас полная свобода действий. Что делаем?
— Нужно Прохорова предупредить, чтобы уезжали.
— Их точно не тронут, — сказала Наталья. — Отец никогда не срывал злость на непричастных.
— Тогда просто предупредить и пусть они решают на месте. Нам же срочно нужно усиливаться, а значит, кристаллы собрать где можно, то есть двигаемся к Дугарску, а потом от него.
— Здесь и здесь я уже собрал, — сообщил Валерон, небрежно ткнув лапой. — Вообще в мелких поселениях кристаллов мало, а риск нарваться на сборщиков высок. Перспективны места типа того, куда сугробень ухнул, и города.
— Едем к нынешней границе по