— Хамишь, дорогой зять, — усмехнулась Куликова. — Вы меня изрядно удивили своим побегом и браком. Так талантливо играли взаимное равнодушие. Даже Козырев ничего не заподозрил.
Я прошел через всю гостиную, чтобы сесть рядом с Наташей и взять ее за руку. Супруга была напряжена, а ее рука была холоднющей, как будто ее мать воздействовала на нее чем-то промораживающим из стихии Воды. Пришлось взять обе ее руки и направить чуть-чуть Жара — самую малость, только чтобы согреть. Наташа еле заметно благодарно улыбнулась.
— Мы переживали за собственное будущее. Как показала встреча с Василием Петровичем — не зря переживали.
— Ты же понимаешь, что мы так этого оставить не можем?
— А что вы сделаете, Анна Александровна? — рассмеялся я. — Силой этот вопрос не решите. Скандал тоже не в ваших интересах.
— Ты понимаешь, сколько нам задолжал? — продолжила она гнуть свою линию.
— Что я вам задолжал? Оружие, которое было при Наташе? Я его сейчас верну.
Я поднялся и, не дожидаясь ее новых претензий, вышел из гостиной. Почти сразу за дверью сказал:
— Валерон, выплюнь Наташины мечи.
— Прямо так решил вернуть? Без выкупа? — проявившись, недовольно проворчал он, но требуемое передо мной появилось.
— Пусть подавятся, — решил я.
— Хикари говорит, что гостья не злится, опасностью от нее не веет.
— Не расслабляйтесь. Это сейчас не веет, а через минуту у нее может где-то засвербеть и она по нам чем-нибудь шандарахнет. Это Куликова, с ними ни в чем нельзя быть уверенными. Они только притворяются нормальными.
— Мы бдим, — оскорбился Валерон. — Я рядом с вами сижу.
— Только не плюй сразу, если что, — предупредил я. — Все же Наташина мама, не абы кто.
— То есть если плевать, то не при Наташе, — ввел правку Валерон.
— Вообще не плевать, — грозно предупредил я. — На родственников плевать чревато.
— Ты подумай хорошо, там Куликовых всего двое останется, а два княжества лучше, чем одно. Ты же собирался мир завоевывать?
— Я собирался автомобили делать. За завоевание мира у нас отвечаешь ты.
Валерон огорченно засопел, поняв, что завоевание мира пока откладывается, и перешел в невидимость. А я вернулся в гостиную и протянул перевязь Куликовой.
— Все. Теперь мы вам точно ничего не должны. А вот вы нам… Приличные семьи дают за дочерьми приданое.
— То есть тебе ее дара недостаточно?
— Приданого много не бывает, — пожал я плечами. — Тем более что вы приехали к нам не просто так, а что-то от нас хотите.
Я вернулся к Наташе и сел рядом. Паника от нее ушла. Супруга казалась куда спокойнее, чем раньше. Но за руку я ее все равно взял. Куликова отметила это легкой насмешливой улыбкой.
— Я уже сказала, что хочу вернуть дочь.
— А я не хочу ее возвращать. Придется вам с этим смириться. Чем раньше вы это поймете, тем быстрее мы придем к взаимопониманию.
— Петр, как вы понимаете, мы в вашу супругу очень много вложили. Намного больше, чем в старшую дочь.
— Неужели? — позволил я себе усмехнуться.
— Прокачка ее навыка забирала большинство наших доходов, — не повелась на подначку Куликова. — В последние годы доходов у нас, прямо скажем, почти не было. Вы нас ограбили.
— Послушайте, Анна Александровна! — вспылил я. — вы говорите сейчас о дочери, а не о каком-то неодушевленном предмете. О дочери, которая имеет право на счастье не меньше, чем вторая ваша дочь. А вы выставляете ее товаром!
Теперь уже Наташа держала меня за руку, успокаивая, но я не унимался.
— И во сколько вы оцениваете свою дочь? Сколько вам надо заплатить, чтобы вы забыли о нашем существовании навсегда?
— Если я скажу два миллиона, заплатишь? — усмехнулась она.
Я даже почему-то расстроился. Почему-то до этих слов казалось, что она приехала к нам налаживать отношения, но нет, перед нами сейчас был проводник воли Куликова.
— Хороший размен, надо брать, — тихо тявкнул Валерон. — Поездим, найдем, с кого компенсацию взять.
— Заплачу, — презрительно бросил я Куликовой. — Не сразу, но заплачу. Часть могу выдать прямо сейчас, под расписку. Но после этого вы сразу же убираетесь из этого дома, и больше никого из вашей семьи у нас не примут. Своим предложением вы оскорбили мою супругу, и я прощать этого не собираюсь.
Она вздохнула.
— Неожиданно. Но нет, я не возьму. Деньги нам нужны. Но это действительно будет выглядеть, как будто мы продаем свою дочь.
— А разве не за этим вы приехали? Вы мне только что доказывали, что ваша дочь — ценный и дорогой актив. И даже назвали цену.
— Признаю: я повела себя неправильно. И приношу свои извинения. Я люблю Наташу и не хотела бы лишаться возможности с ней встречаться. Никакие деньги этого не заменят. Давайте начнем разговор заново.
Она вымученно улыбнулась, я вернулся к Наташе, и супруга сразу же схватила меня за руку. Дышала она тяжело и явно была близка к тому, чтобы разрыдаться. К полному разрыву с семьей она не была готова.
— Давайте, — выдохнул я. — Но только ради Наташи.
Валерон расстроенно вздохнул. Наверное, уже прикидывал, как будет брать компенсацию с Куликовой сразу после ее ухода от нас. А тут такой облом.
— Ваш брак нас всех очень расстроил.
— Я заметил. Василий Петрович пытался меня убить, а Мария Васильевна вернула подарок в изуродованном виде. Еще пытались оспорить договора продажи недвижимости. И отобрать автомобиль.
Куликова поморщилась, как будто кто-то рядом с ней пустил газы. Настолько вонючие, что притворяться воспитанной, не замечающей этого дамой никак не получается.
— Да, Василий Петрович был в ярости, — неохотно признала она. — Даже если не принимать в расчет, что брак не был с нами согласован, Наташа еще слишком молода. Ей даже не удалось окончить гимназию.
— Мы работаем над этим.
— У меня была договоренность в Гарашихе… — намекнула она.
— Мы туда не вернемся. Последняя встреча с Василием Петровичем оставила очень нехорошие впечатления. Анна Александровна, мы решим этот вопрос самостоятельно, без вашей помощи.
— Я предлагаю помощь без всякой задней мысли.
— Ой ли? Вам что-то от нас нужно, — возразил я.