Нова выключаю свет и отворачиваюсь лицом к окну.
Странно, но плакать совсем не хочется. Меня немного трясет, скорее знобит, но это все еще нервное. А потом я засыпаю до самого утра.
- Просыпайтесь, - меня за плечо поднимает Алиса. - Папа попросил вас разбудить. Сказал, что вы проспите на работу.
Работу?
Точно. Кроме всего хаоса, что с нами происходил оставалась еще реальная жизнь, в которой у меня были вполне реальные обязанности и ответственность перед руководством музыкальной школы и еще несколько частных уроков в неделю, кроме тех, которые я давала Алисе.
Мои каникулы тоже подошли к концу.
- Спасибо, - я улыбнулась девочке и как только она скрылась за дверью быстро убежала в душ, вытащив из своего чемодана все, что может понадобиться.
Уже через десять минут я была готова к выходу и прибежала за стол.
- Привет.
- Привет, мамочка.
Тимофей доедал оладьи и мне стало стыдно за то, что я проспала, а о завтраке позаботилась Вера. Она же накормила и Гордея.
- Я тебя отвезу, но по дороге доставим Алису до ее школы. У Тимофея все еще больничный, но ему должны переслать домашние задания и темы для самостоятельного изучения, - по деловому декларировал Масловский.
Наверняка ему было интересно как я поступила с документами, но виду он не подавал.
Когда его дочка вышла у ворот своей гимназии и мы выехали в сторону города я хотела все ему сказать, но на телефон пришло сообщение от Светы.
“Ты добилась своего Ира! Я потеряла ребенка и никогда тебе этого не прощу!”
Глава 29
Я вчитывалась в слова этого сообщения снова и снова. Прислушивалась к своим чувствам и совершенно не ощущала никакой вины.
Мне оставалось надеяться, что ей окажут необходимую медицинскую и психологическую помощь, связанную с этой утратой, и что это никак не скажется на ее будущем здоровье.
Проклинать её и приговаривать, что Света это полностью заслужила я не собиралась, даже если иногда эти мысли меня посещали.
Возможно таким образом ее настиг бумеранг, возможно, что таким образом судьба сама ей намекнула на то, что пора выбирать другой путь и другие ценности в жизни, но своей вины я точно не чувствовала.
- Что случилось? - поинтересовался Гордей.
- Это Света, - я выключила экран телефона и спрятала его в сумку. - Она сообщила мне, что потеряла ребенка и я в этом виновата.
Масловский покачал головой.
- Ты же понимаешь, что это не так?
- Да, но мне все равно жаль ее. Строить свою жизнь вокруг лжи и попытки отнять что-то у кого-то - не то, что сделает тебя счастливым.
- Но ты все равно переживаешь, - его было трудно провести.
- Если только немного. У нее есть сын и он нуждается в маме, какой бы она не была. Хочется верить, что хотя бы ради Сережи Света возьмется за ум и не станет совершать тех же ошибок, что раньше.
Больше мы к этой теме не возвращались.
В музыкальной школе меня ждали не только дети, но и руководство. Сразу после окончания занятий я была приглашена на ковер к директору. Женщина старой закалки - она не сильно жаловала преподавателей, которые слишком части брали больничные, поэтому ничего хорошего от этой беседы я не ждала.
- Ирина Сергеевна, проходите, - она даже не подняла голову от бумаг, которые внимательно изучала, а затем делала пометки.
Мне ничего не оставалось делать, как войти в кабинет и ждать пока она закончит свои очень важные дела.
Табличка на столе с именем “Крон Инесса Робертовна” занимала центральное место. Портрет Иоганна Баха за ее спиной был размером почти во всю стену, а на огромной люстре над нашими головами оказалось сто тридцать три, нет, сто тридцать четыре хрустальные сосульки. И у меня было время, чтобы их посчитать и увериться в результате, ведь я сделала это трижды.
- Инесса Робертовна, я прошу прощения, но если вы вызвали меня, чтобы помолчать, то возможно я нашла бы более интересное применение своему времени, - раздраженно бросила я и на меня наконец-то обратили внимание. - Если вы недовольны моим отсутствием вначале четверти, то я вполне могу объяснить это тем, что мой сын попал в автомобильную аварию и несколько дней находился в больнице, в стационаре.
Женщину нисколько не впечатлила моя пламенная речь. Она отложила документы и медленно подняла очки с глаз на макушку, сложив руки перед собой в замок. Любой психолог скажет, что это защитный и агрессивный жест, поэтому я тоже скрестила руки на груди. Если она собирается меня уволить - что ж, пускай. На мою небольшую ставку не так-то просто найти специалиста, к тому же тогда у меня освободится немного времени и я смогу давать больше частных уроков, которые гораздо лучше оплачиваются.
- Про аварию все слышали, Ирина Сергеевна. Как Тимофей себя чувствует?
От мягкого, заботливого тона я поерзала на стуле.
- Хорошо. То есть ему гораздо лучше. Я надеюсь, что гипс снимут вовремя и все будет заживать как положено. Собираемся вернуться в школу, но как и любому мальчишке ему скорее хочется на футбольные тренировки, чем за парту.
Инесса Робертовна хмыкнула и кивнула головой.
- И мой внук точно такой же. Тридцать три несчастья, в каждой бочке затычка, и до каждой авантюры ему есть дело, но главное хоккей! Он просто обожает носиться по льду с палкой, догоняя пластиковую фигню. В прошлом году на одной из игр его так пришибли к борту, что выбили плечо, а потом он целый месяц выл о том, что не может выйти на лед.
Она еще немного посетовала на мальчишку-сорванца, пока наконец-то не перешла к делу.
- Я не собираюсь вас наказывать, выносить выговор или что вы там еще себе придумали, Ирина Сергеевна. Скорее наоборот. Нашаа завуч увольняется, переезжает в другой город. Выходит замуж и следует за мужем, туда где ему предложили новую работу, поэтому освобождается не только должность, но и полная ставка. Возможно, что первое время вам будет непросто с административной работой и нагрузкой, но если вы заинтересованы, то я бы хотела предложить эту должность именно вам.
Ого. Совсем не этого я ожидала, когда заходила в кабинет.
- Я немного удивлена вашим