Мы идём по широкому коридору куда-то вперёд. Удивительно, но этот дом и вправду оказывается жилым. Интерьер минималистичен. Только время от времени попадаются какие-то детали в виде чёрно-белых фотографий или абстрактных картин.
Мне до последнего не верится, что Алекс как-то сверхъестественно богат. Наверное, потому, что в этом доме нет меховых потолков и золотых унитазов. Просто очень много места, кое-где попадается антиквариат. Но он настолько гармонично вписывается в обстановку, что на него не сразу обращаешь внимание. И только оказавшись в необъятных апартаментах Алекса, занимающих целый этаж, я понимаю, что имею дело с очень обеспеченным человеком.
— Слушай, — начинаю я неловко. — Не сочти за грубость, но ваша семья — они кто? Просто расположение и вид твоего дома, мягко говоря, наводят на размышления. А ещё… я вчера повздорила со своим опекуном, и он случайно увидел у меня под одеждой твой герб. Так вот, после этого он избегал меня, как чумную.
Алекс смотрит на меня напряжённо. Кажется, будто мой вопрос его совсем не обрадовал. Он наваливается бёдрами на письменный стол. Мне же указывает на небольшой кожаный диван рядом.
— Твой опекун обижает тебя? — спрашивает он, складывая руки на груди.
— Это не важно, — отмахиваюсь я присаживаясь. — Ответь, пожалуйста, на вопрос.
— Ладно, — кивает он. — Я расскажу тебе всё о своей семье, но взамен ты расскажешь мне о своих взаимоотношениях с опекуном.
Меня смущает его просьба. Единственным человеком, кому я рассказывала о наклонностях дяди, была та преподавательница из универа. И я без понятия, что с ней стало. Да и стыдно как-то. Но с другой стороны, я сама попросила Алекса рассказать о семье. Откровенность за откровенность, как говорится.
— Хорошо, — отвечаю я. Алекс подходит ко мне ближе и касается герба на моей груди.
— Чёрный грифон на серебряном поле — герб моей семьи, герб дома Романовых, — произносит он с гордостью. — Я происхожу из древнего боярского рода, ставшего впоследствии царствующей династией.
— Вот как… — вздыхаю я с лёгким восхищением. Никогда бы не подумала, что встречусь однажды с настоящим царевичем. Неудивительно, почему всё здесь вокруг нас выглядит таким редким и дорогим. — Значит, ты потомок царской семьи. Но разве большевики не расстреляли всех, кто имел к ней отношение?
— Они много жизней загубили, — отвечает Алекс поморщившись. — Но были силы, которым они не могли противостоять.
— Дядя сказал, что я должна называть тебя полным именем.
— Это ни к чему. Зови так, как тебе удобно. Я ведь говорил, что хочу подружиться с тобой.
— Из-за этого ты хочешь знать о моей жизни? — я смотрю на него нахмурившись. — Но почему именно со мной?
— Из-за моего положения я не могу сблизиться с людьми, — Алекс опускает взгляд. — Наша встреча была случайной, но я предпочитаю считать её подарком судьбы. Ты мне нравишься, Яна. Мне кажется, я могу тебе доверять.
Я заливаюсь краской до кончиков ушей. Понимаю, что не должна так смущаться, но ничего не могу поделать с собой. С трудом удерживаюсь от того, чтобы ответить ему, что я тоже… Я тоже чувствую, что могу доверять ему!
Часть 4 «Моя игрушка»
Глава 10
Александр
— Вот чёрт! — Яна присаживается рядом со своим байком. — Кажется, я некоторое время не смогу приезжать.
— Почему? — удивляюсь я.
— Думаю, мне нужны новые шины, — отвечает она и задумчиво добавляет. — Не знала, что они так быстро изнашиваются.
— Ты позволишь моему механику взглянуть? — я подхожу ближе и становлюсь почти вплотную. — Возможно, проблема в подвеске.
Яна поднимается, и я ощущаю её аромат. С самого начала я заинтересовался ею исключительно из любопытства, но сейчас начал понимать, чем именно Георгия привлекает его человек. У человеческого тела особенный запах. Живой и постоянно меняющийся. На запах крови, бурлящей по венам, наслаивается аромат кожи, парфюмерных отдушек, еды, пыли и бензина и прочего. От Яны, к примеру, пахнет антисептиком, свежим дезодорантом и машинным маслом. Я вижу пульсирующую артерию у неё на шее и с огромным трудом отвожу взгляд. Быть настолько близко к столь привлекательному донору и не попробовать её крови — в этом есть что-то мазохистское. В такие моменты я начинаю чуть лучше понимать Анастасию, когда она говорит, что не сдержалась и укусила кого-то.
— А это надолго? — хмурится Яна. — Ты ведь знаешь, мне надо вернуться домой к утру?
— Я отвезу тебя, — произношу решительно. — Так тебе не придётся петлять и прятаться от полиции.
— Что ж, если это будет для тебя не слишком затруднительно, то я согласна, — произносит она, смущённо улыбаясь. Надо же, она мне настолько доверяет?
Мы оставляем байки перед домом и проходим внутрь. Замечаю, как её сердцебиение чуть ускоряется. Должно быть, здание резиденции пугает её. Хотя возможно, дело вовсе не в здании, а в том, кто его населяет.
— Я часто бываю у тебя, но ни разу не видела твоих родителей. Они не живут с вами? — спрашивает она, привычно глазея по сторонам. Понимаю, что придётся немного рассказать ей о себе.
— Наши с Николаем родители умерли.
— Чёрт… Прости, — она печально опускает взгляд. Это даже мило. Яна едва меня знает, но сопереживает.
— Всё в порядке, — спешу успокоить её я. — Во-первых, это было давно. А во-вторых, как родители, они были так себе.
Не знаю почему, но она становится ещё печальнее. У меня даже возникает желание коснуться её поджатых губ. Но мне немного страшно, что я могу сорваться и укусить. Да и непонятно, как она сама отнесётся к такому. Насколько я понял, дядя Яны вожделеет её. Это мерзко, но, к сожалению, такое существовало и век и два назад. Люди, что слабы духом, пытаются утвердиться за счёт ещё более слабых. При этом испытывают от этого извращённое удовольствие.
— Я только переоденусь, и мы можем ехать, — предупреждаю я, оставляя её в одной из комнат. — Если захочешь чего-нибудь из напитков, то позвони в колокольчик. Кто-то из слуг обязательно отзовётся. Только еды, к сожалению, тебе не предложат. В это время суток на кухне никого нет.
Яна кивает, поглядывая на колокольчик на столе. Вообще-то, это всего лишь сувенир. Но я предупредил прислугу о гостье. Хочу, чтобы она чувствовала себя комфортно здесь. Я ведь рассчитываю, что она останется со мной надолго.
— Голодная? — спрашиваю я её по дороге домой. — Мы сегодня раньше закончили,