— Ничего, — отвечаю я, гладя её по волосам. — Я просто слишком сильно люблю тебя.
Глава 57
Я стискиваю Вику в крепких, полных отчаяния объятиях. Никогда прежде мне не было так страшно и больно, как сейчас, от мысли, что я вот-вот потеряю её. Видимо, моё беспокойство передаётся и ей. Она ловит мой взгляд. Хочет спросить, но в один миг на её лице появляется нечто похожее на осознание. В голове возникает вопрос: догадалась ли она, что я собираюсь сделать? Она ведь знает о моей способности. Но я не задаю его, потому что ответственность за это решение должна лежать на мне.
Я касаюсь её сухих губ. Целую настойчиво, чувствуя, как желание разливается по телу. Это неправильно — приставать к ней сейчас. Но другой возможности у меня не будет. Таково моё прощание с ней и моими чувствами. Вика слабо отвечает на мои ласки. Из-за действия антидепрессантов сама почти не возбуждается несмотря на мои старания. Я снова начинаю злиться на обстоятельства, на самого себя и на неё. Отстраняюсь, а после и вовсе поднимаюсь с постели. Виски сдавливает от обиды. Я тяжело вздыхаю и провожу рукой по лицу.
— Прости… — слышу тихий голос за спиной.
— Не извиняйся, — качаю головой я. Потом оборачиваюсь и бросаю на неё растерянный взгляд. Вика лежит на смятой постели полураздетая и смотрит на меня виновато.
— Иди сюда, — она протягивает мне дрожащую руку. — Давай продолжим.
— Но ты… — пытаюсь возразить я.
— Я хочу этого, — отвечает она и прикрывает глаза.
Не уверен, что она честна со мной. Но всё же возвращаюсь в постель. Не прекращая целовать её всю, снимаю остатки одежды. При виде её обнажённого тела возбуждение охватывает меня с новой силой. Почти месяц прошёл с тех пор, как мы делали это в последний раз. Подумать только, месяц. Сейчас кажется, что всё это было в какой-то другой жизни.
Вика почти не реагирует на мои прикосновения. И только когда я касаюсь её лона и проникаю пальцами внутрь, её дыхание и пульс учащаются. Слабые стоны заставляют меня ласкать её ещё старательнее. Я знаю её тело. Знаю, как сделать ей приятно. И даже в таком состоянии, как сейчас, ей всё равно может быть хорошо.
— Давай же, — шепчет она еле слышно. — Уже можно.
Я вхожу в неё медленно, накрывая всем телом. Она принимает меня и обхватывает ногами. Дышит тяжело, прерывисто. Я целую её шею и худые плечи. Глажу по рукам и переплетаю наши пальцы. Она кажется такой хрупкой подо мной и такой горячей. Я всегда знал, что жизнь в таком теле очень легко погасить. Она также хрупка, будто пламя свечи. Но никогда ещё я не был к этому так близко.
Я прикрываю глаза, прогоняя мрачные мысли. Двигаюсь внутри, ловя новые стоны и тяжёлые вздохи. Повторяю её имя про себя.
«Вика, Вика, Вика…» — с каждым новым толчком всё отчаяннее и отчаяннее.
— Я люблю тебя, Вика, — шепчу ей на ухо. И мысленно добавляю: «Прости меня». Она изо всех сил сжимает мою руку в ответ.
Разрядка приносит короткое расслабление. Но за ней приходит горечь. Я прижимаю её к себе, понимая, что очень скоро потеряю её.
— Я тоже всегда любила тебя, — шепчет она, закрывая глаза. Я сжимаю её в объятиях. Глажу обнажённую спину. Постепенно пульс Вики затихает. Она снова засыпает.
Некоторое время я лежу рядом с ней, но потом, коснувшись губами её лба, поднимаюсь. Вика такая красивая, когда спит. Но я не должен отвлекаться. Я заглядываю в её воспоминания, перебирая их одно за другим. В них вся её жизнь с приятными моментами и не очень. Я вижу всё, о чём она волновалась и переживала. Вижу, как на самом деле она относилась ко мне, и как несправедливо принижала своё значение для меня. Видеть всё через призму её восприятия невыносимо больно. Но я продолжаю забирать её хорошие и плохие воспоминания одно за другим.
Грудь сдавливает от чувства тоски и накрывающего меня одиночества. Почему для нас с ней всё не может сложиться также, как для Александра и Яны? Если бы только её воспоминания обо мне не были так сильно связаны с её страхом потерять маму, если бы только…
Я заканчиваю под утро и покидаю свои покои совершенно опустошённым. Сейчас как никогда я жалею, что не человек. Ведь я не в состоянии даже оплакать свою трагедию. Всё, что я могу, — лишь слоняться по пустым коридорам резиденции, роняя бессмысленные вздохи. В холле первого этажа я встречаю Александра.
— Как ваши дела? — бросаю, не зная, что ещё сказать.
— Нормально, — кивает он, глядя на меня обеспокоенно. — Нам удалось посадить людей за стол переговоров. А ты… Всё хорошо?
— Я только что закончил, — отвечаю, наваливаясь на стену. — Теперь нужно отвезти Вику в клинику.
На лице Александра появляется сочувствие. Он подходит ко мне и кладёт свою ладонь на плечо.
— Я распорядился, чтобы за ней внимательно проследили, — произносит он, отводя взгляд. — Ей скажут, что она попала в автомобильную аварию и получила травму головы. Это объяснит некоторые провалы в памяти.
— Спасибо вам, — я прикрываю глаза и снова вздыхаю.
— Не стоит, — качает головой он. — Мне искренне жаль, что всё так вышло. Я хотел бы сделать больше. Но откровенно говоря, не имею понятия, чем ещё тебе помочь.
— Скажите мне, что я поступил правильно, отпустив её, — произношу я и морщусь от того, насколько жалко это звучит.
— Георгий…
— Простите, я знаю, что не должен просить о таком. Просто это оказалось невыносимо.
— Я не знаю, правильно ли ты поступил или нет, — чуть помолчав, говорит он. — Но в одном я уверен: поступая так, ты желал для Виктории блага.
Он некоторое время смотрит на меня нахмурившись, а потом направляется к себе. Мне не хочется верить, но, кажется, вот он конец для меня и Вики.
Глава 58
Я медленно ползу в потоке машин, вглядываясь в бесконечную вереницу стоп-сигналов, рассыпающихся красными бликами на мокром асфальте. За окнами серый апрельский день: не дождь, но и не солнце, только плотные облака, нависающие над городом. В салоне тепло, но за стеклом Москва дышит холодом и сыростью, смешанными с выхлопами. Кажется, что весна ещё не до конца решила, стоит ли ей вступать в свои права. Я уже сбился со счёта, какой это светофор подряд, но офис