Не знаю, пугало меня все это или просто не до конца осознавала — не сплю. Все происходит на самом деле. Здесь и сейчас.
— Все, что тебе нужно сделать — вспомнить. А вспомнив, захотеть избавиться от воспоминаний и чувств. От той бесконечно болезненной любви, что мешает, Мирослава. А я — съем ее. Да, не удивляйся, ведь я говорил, что не приемлю твердой пищи. Меня может накормить только такая бесплотная материя, как любовь, и, пожалуй, еще немного — страх, но им я сыт. Еще на пару сотен лет уж точно.
— Для чего нужен был этот спектакль? — обвела рукой пейзаж, территорию загородного клуба. — Пришел бы ко мне домой, сквозь замкнутую дверь и закрытые окна.
— Было интересно, — пожал плечами.
Такой человеческий жест не вязался с ним — существом, что называлось Русланом.
— Посмотреть на тебя в обычной среде, понаблюдать немного, и совсем чуть-чуть поиграть. Помнишь нашу первую прогулку, где я исчез, а ты увидела то ли собаку, то ли волка? — после кивка, продолжил: — Таким способом хотел слегка напугать, чтобы попробовать на вкус, пригубить. Образ волка — первое, что пришло на ум, но ты не особенно испугалась. В тот раз я не наелся.
— Слоек с яблоком попросил, но так ни одной и не попробовал, — припомнила я.
— Да, на самом деле они были для тебя, — улыбнулся Руслан, — чтобы все было в порядке после нашего «общения», нужно покушать.
Покивала, ведь помнила странную сонливость, что навалилась после испуга.
— Еще, я думал, что девушка, способная поверить, будет особенная, но ты оказалась обыкновенной, простой девчонкой.
— Что значит «способная поверить»? — за его последние слова не было обидно.
Ведь я на самом деле была обычной. Той, кто мог затеряться среди города-миллионника, скрываясь от своего личного палача.
— Значит, знать — возможно все, абсолютно все, что только можно вообразить. Нужно только одно — поверить.
Знала. Да, с некоторых пор знала, что в этом мире действительно возможно все. Можно убить, загадав желание, получить работу, помыслив об этом мельком. Можно выиграть в лотерею, не купив билета. Черт возьми, можно поговорить с инопланетянином, жителем из другого конца галактики, загадав его, распивая кофе, сидя на подоконнике.
Вот только нельзя заставить мужчину полюбить себя, потому что как ни желай — насильно мил не будешь. А еще нельзя вернуть отца: мертвые не встают, даже если, загадывая, биться головой об каменную стену.
— Руслан, — позвала, вставая с земли, — я хочу переварить все это. Побыть одна.
Не человек легко поднялся вслед за мной. Кивнул.
— Когда решишься, позови. Я буду… тут. У вас здесь много всего интересного.
Что он имел в виду, спрашивать не стала. Развернулась, и на дрожащих ногах, отправилась к клубу — забирать трудовую книжку.
Больше ничто не держало меня здесь.
* * *
Полагаю, каждый однажды задумывается о чудесах и всему, что с этим термином связано. Взять хоть вопрос — что будет с нами после смерти. Ведь это волнует каждого, абсолютно любого человека, и желание узнать, является ничем иным как мыслью «за гранью обычного».
Но, что, черт возьми, надо делать, узнав? Заглянув одним глазком в замочную скважину и вместо привычной комнаты углядев там Бога, к примеру? Что делают люди, которым удалось узнать ответы на свои сумасшедшие вопросы?
Уже третий день я не выходила из квартиры, не зная, что делать и куда вообще себя деть. Сдаться в ласковые руки медицинского персонала или всё-таки сделать то, ради чего Руслан пришел. Сделать?
Да, я сомневалась в собственном психическом здоровье, но лишь слегка, для видимости — ведь сомнения должен испытывать каждый здравомыслящий человек, а на самом деле, в глубине души, самым тайным ее уголком, понимала — все, что сказал Руслан, это правда.
Из человека настроенного скептически, я в одно мгновение превратилась в человека, верящего в чудеса. Но, проблема заключалась совершенно не в этом, поскольку мне было глубоко плевать на всех инопланетных существ, вместе с их мирами, названиями, укладом жизни. А вот готова ли я была по щелчку пальцев избавиться от своей безответной любви — тот еще вопрос.
Я то принимала решение, то колебалась насчет него. В итоге, вытоптав на ковре дорожку от дивана к окну, и надоев себе бесконечными метаниями, твердо решила: кину монетку. Выпадет орел — оставлю все, как есть, решка — навсегда вычеркну Данилу из сердца.
И, черт возьми, нетрудно догадаться, что выпало, ведь так?
Выпила таблетку успокоительного, чаю с ромашкой, потом чаю с мелиссой, а монетка так и лежала на столе, решением кверху. Судьба дразнилась, насмехалась, она показывала мне язык, безмолвно крича — «от меня не уйдешь!»
— Руслан, — прошептала я, отставляя чашку в сторону.
На кухне, занавешенный вафельным полотенцем, горел ночник, что я принесла из спальни. Верхнего света не любила, так как слишком резал по глазам, и включала его крайне редко.
За окном город окутала темнота — черничная, густая, как варенье. Шел третий час ночи, поэтому даже фонари у дороги включались-выключались: по большей части отдыхая, нежели светя.
В таком полумраке, изведенную до нервного срыва, меня и застал гость. Тот, которого звала.
Появился за спиной, кашлянул, приветствуя. Не напугал, нет, ведь ждала.
— Решила, Мирослава? — спросил, присаживаясь за стол и переплетая пальцы рук.
Кивнула.
Руслан поднял бровь, немо вопрошая.
— Выпал орел, — сказала я, — поэтому любовь останется мне.
— Уверена? — с малой, но все же долей разочарования, протянул Руслан.
Снова качнула головой. Уверена ли я? Естественно.
— Тогда, — продолжил гость, — зачем позвала?
— Подумала, может, ты захочешь попробовать боли, или радости? Признаться, там так перемешано, что одно от другого не отделить, — гость вопросительно поднял брови, — и, чтобы воспоминания остались со мной. Так можно?
Руслан кивнул медленно, не особенно уверенно, наверное, не понимал — зачем мне его кормить. В прозрачных глазах мелькнуло недоумение.
— Хорошо, тогда заварю еще чаю, ты ведь будешь? И начнем.
Вода вскипела быстро. Распрямились завитые крупнолистовые чаинки на дне заварочного чайника, кипяток окрасился бледно-желтым, затем стал зеленым. Я расставила чашки, ложки, поставила на стол мед, сахар, печенье — не знаю зачем, ведь гость не ест, а мне вообще ничего не хотелось.
Металась бестолково между шкафчиками и столом, больше для того, чтобы занять руки. Было страшно вспоминать, впускать в сокровенное незнакомца, вываливать на него сомнения и беды. От волнения ком в горле застрял, а Руслан улыбался краешком губ, наблюдая за суетой.
Когда я села напротив гостя, он успел выпить чашку