Потом еще два раза я туда привозил и отвозил оттуда тройку ликвидаторов: Боба, Лорда и Кейна. Но за эти посещения убедился, что в обеих мызах все идет по проторенной дорожке, и там все замечательно. Народ в имениях цветет и пахнет, разрастаясь в количестве. Даже управляющий Сазонов, несмотря на свои годы, поддался этому поветрию, в третий раз став отцом. А Семен и Митька за тринадцать лет моего владения имением, достигнув совершеннолетия и женившись, сделали Прохора дедом аж десять раз, со счетом семь – три в пользу помощника управляющего Семена Прохоровича. Двойняшки Мишка и Стася также порадовали деда внуком и внучкой, удачно год назад женившись и выйдя замуж. Так что на моей владельческой мызе в Курковицах сейчас настоящий детский сад обретается. И самое главное, ни одного случая смертности среди детей работников мызы. Вот что финансовое благополучие и налаженное медицинское обслуживание с людьми делают.
В деревнях Курковицы и Калитино дела с рождаемостью также обстоят очень хорошо, а детская смертность очень низкая. Что тоже объясняется нормальным, можно сказать отличным в сравнении с другими деревнями в округе, экономическим положением крестьян и их медицинским обслуживанием. Организованный мною еще в начале владения мызой медицинский пункт в Курковицах давно оправдал себя в экономическом плане сохраненными жизнями жителей деревень. А обязательный прием детьми рыбьего жира за мой счет решил в деревнях такую проблему, как рахит.
Также через Сазонова я настоял, чтобы на своих приусадебных участках крестьяне в обязательном порядке выращивали морковь, свеклу, репу, тыкву, капусту. А также заставил посадить яблони. И теперь в Курковицах и Калитино после весеннего белоснежного яблочного цвета во многих семьях и зимой ели свежие яблоки, получая из них такие необходимые для организма железо и витамины, о которых современная наука только еще подозревает.
Кстати, неплохая тема медицинского исследования для Маши, если она опять задумается о своем дальнейшем медицинском образовании. Пока таких разговоров не было, ну и слава богу. А если что, то по теме витаминов, минералов и всяких там кислот любимой жене, конечно, подскажу, где и в каких продуктах питания их много. Только для начала надо еще ввести в обиход термин «витамины», обозвать их от «А» до «Е» и дальше и получить за это Нобелевскую премию.
А неугомонный Александр Иванович несколько раз представлял мне проекты по дальнейшему развитию имений, но для этого ему необходимо было прикупить приличное количество земли у княгини Трубецкой. Та последние два года проживала в своей усадьбе Елизаветино и потихоньку распродавала принадлежащие ей земли. По словам Александра Ивановича, у Елизаветы Эсперовны в последние полгода очень ослабла память, чем пользовался, в отличие от умершего Демидыча, новый управляющий-жулик, набивающий свой карман. Доходило до того, что тот, докладывая хозяйке о текущих делах, показывал княгине чужое стадо коров, так как принадлежащих ей он уже продал на сторону.
Алекс и Мари, народив в казавшемся счастливым браке четверых детей, развелись восемь месяцев назад, после чего Алекс очень быстро женился на баронессе Наталье Владимировне Шеппинг и вместе с новой женой уехал жить на свою виллу в Баден-Бадене. При этом его младшему сыну Сергею на момент развода исполнилось всего два месяца.
Вот так вот Алекс учудил, заслужив порицание всего высшего света как в Москве, так и в столице. Великий князь Сергей Александрович даже отстранил его от должности своего адъютанта. А Мари с четырьмя детьми осталась на попечении Елизаветы Федоровны, которая недавно стала вдовой и после убийства великого князя Сергея Александровича ударилась в благотворительность, расходуя на это немало своих личных средств.
В общем, Лизон, чей салон в Париже посещали и считали себя ее друзьями такие известные личности и политики, как сподвижник Наполеона III, получивший прозвище «вице-император» Эжен Руэр, первый президент Третьей французской республики Мари Тьер, премьер-министр Великобритании лорд Генри Палмерстон и светлейший князь, канцлер Российской империи Горчаков, осталась одна со своими бедами и медленно угасала.
Поэтому мне было стыдно воспользоваться ситуацией и покупать землю у когда-то блистательной княгини. И озадачивать Мари проблемами матери тоже не хотелось. Та, можно сказать, прижилась в Москве у великой княгини Елизаветы Федоровны и переезжать в имение явно не хотела. Но с вороватым управляющим я дал команду разобраться, воспользовавшись своим служебным положением. Ничего лишнего: что заслужил, то и получит по «Уложению о наказаниях уголовных и исправительных».
А по поводу покупки земли надо будет все-таки подумать. Во всяком случае, по поводу соседней деревни Хлоповицы, жители которой до сих пор являются временнообязанными. Можно будет их провести по тому же пути, что деревни Курковицы и Калитино.
Тем более Сазонов говорил, что за мызой Хлоповицы, или Христиания, принадлежавшей отставному поручику Вишнякову, числится триста девяносто десятин земли с хорошим лесом. Земля и мыза уже несколько раз перезаложены хозяином, и сейчас их можно выкупить у банка за двадцать тысяч, что в два раза дешевле реальной стоимости. Одна десятина в Петербургской губернии сейчас идет по девяносто три рубля.
Сама мыза состоит из хозяйского дома и двух дворов при колодце и ключах. Дом в плохом состоянии – проще снести и построить заново, чем ремонтировать. А вот бывшая владетельная деревня Хлоповицы, при двадцати пяти дворах, двух колодцах и пруде, очень даже хорошо вместе со своими землями и землями Христиании впишется в колхоз Курковицы – Калитино – Хлоповицы.
Двадцать тысяч на покупку мызы и земли я найду, как и еще шесть для развития объединенного хозяйства из трех деревень и мыз. Пусть Сазонов осуществит свою давнюю мечту. По его прикидкам, почти сто пятьдесят десятин выкупленной у Вишнякова луговой земли позволят значительно увеличить стадо коров и количество изготовляемого на продажу масла. Данное производство должно окупить затраты лет за пять, даже раньше.
Но для меня самым главным было то, что с включением в колхоз жителей деревни Хлоповицы в моем коллективном хозяйстве будет больше ста пятидесяти дворов и больше тысячи человек, включая почти четыреста детей. И в моем колхозе они будут жить намного лучше большинства крестьян Российской империи в целом и Санкт-Петербургской губернии в частности. Особенно столичной губернии, где наделы у крестьян были одними из самых небольших в империи.