Балтийская эскадра, состоящая из трех эскадренных броненосцев – «Слава», «Орел», «Князь Суворов», – одного броненосного крейсера 1-го ранга, четырех бронепалубных крейсеров 2-го ранга и дивизиона эсминцев, была самой слабой на фоне четырех германских эскадр. Еще в состав Балтийской эскадры входили вспомогательные крейсера «Дон», «Кубань», «Терек» и «Урал», на борту которых находилось по шесть «барракуд», но они сейчас по плану атаки должны были лежать в дрейфе в десяти милях от Дюнкерка.
Макаров посмотрел на часы с фосфорными стрелками. По плану атаки рейда и порта Дюнкерк, торпедным катерам к этому времени надлежало быть на рубеже атаки и ждать бомбардировки рейда русскими дирижаблями.
Адмирал вновь посмотрел на часы. Пять ноль-ноль. Время начала атаки. Конечно, добиться такой точности подхода к цели воздушных линкоров невозможно, поэтому разброс до часа плюс-минус на начало атаки был заложен в план.
Но тем не менее Степан Осипович хотел бы, чтобы бомбардировка началась ровно в четыре утра, потому что не мог забыть взгляд адмирала фон Тирпица, полный превосходства, когда они попрощались на берегу, после чего отправились на катерах к своим флагманам. Очень хотелось адмиралу утереть нос Альфреду, показав, что Российский военно-воздушный флот, как и военно-морской, может выполнить боевую задачу с расчетом до минуты.
Будто бы услышав мысли русского адмирала, вдалеке расцвел огненный цветок, который был еле видим из-за большого расстояния. До Дюнкерка оставалось около шести миль. За первым цветком на уровне горизонта возник еще один, потом следующий, еще два огненных цветка, переходящих в огненный дождь, и вдруг намного выше образовался огромный огненный шар, свет от которого достиг германских и русских кораблей. И этот шар начал медленно опускаться вниз.
«Да чтоб тебя с перевертом в перехлест из поворота в перекос и через гвоздями забитый клюз в печенку и селезенку, – частично из малого петровского загиба завернул про себя Макаров. – Только бы это не дирижабль с великим князем Александром Михайловичем на борту».
Даже мысленно Степан Осипович назвал князя по имени и отчеству, так как реально уважал его как грамотного и отважного морского офицера, а теперь адмирала Российских ВВС. Себе адмирал не раз задавал вопрос, смог бы он находиться высоко в небе рядом с огромным количеством водорода, который мог вспыхнуть от искры. Уж лучше километры морских глубин под палубой корабля, чем такое удовольствие.
Нет, Макаров знал, что водород внутри дирижабля находится в газовых мешках. При испытаниях пули и снаряды 47-миллиметровой скорострельной пушки Гочкиса и даже трехдюймовки зачастую пробивали дирижабль насквозь, но не уничтожили его. Было выявлено, что если простреленным оказывался какой-либо из газовых мешков или даже несколько из них, то это не было критичным. Дирижабль оставался в воздухе и дальше двигался на неповрежденных мешках. Прострелы мешков лишь в нижней их части вообще не влекли негативных последствий – рвущийся в небеса водород мог уйти из мешка только через верхние отверстия.
Однако, по мнению генерала Аленина-Зейского, ситуация может кардинально измениться после того, как на вооружение поступят зажигательные пули и снаряды для орудий, способных стрелять в зенит. И это время не за горами, а наступит очень скоро. И кажется, сегодня, ранним утром понедельника, 23 апреля 1905 года по григорианскому календарю, на который пришлось перейти Российскому военному сухопутному и морскому ведомству для координации взаимных действий с Германскими военными силами, противник применил новое оружие, умудрившись сбить российский воздушный линкор.
«Господи, прими души русских воинов, прости им все согрешения вольные и невольные, совершенные ими пред тобою». – Адмирал Макаров, сняв фуражку, широко перекрестился, продолжая про себя читать молитву во спасение души.
За ним сняли фуражки и начали креститься все офицеры и нижние чины, находящиеся на мостике.
* * *
Великий князь Александр Михайлович, сжав зубы, застыл за штурвалом, выведя свой флагманский дирижабль «Беркут» на боевой курс. Эту задачу за штурвалом во время боевой атаки он всегда оставлял за собой, заменяя штатного рулевого. В этот раз целью его «Беркута» был новейший французский эскадренный броненосец «Сюффрен», а следующей целью должен стать его собрат броненосец «Йена».
Целью «Орлана», которым командовал капитан 1-го ранга князь Путятин Николай Сергеевич, были английские эскадренные броненосцы «Рассел» и «Монтегю», которые, как и «Сюффрен» с «Йеной», по данным разведки, стояли на рейде рядом.
Князь Путятин ранее был старшим офицером на броненосце «Ростислав», которым командовал Сандро. Его великий князь перетянул к себе в военно-воздушный флот, и теперь Николай Сергеевич командовал воздушным линкором и в первый раз шел в бой как командир корабля, до этого выполняя на этом дирижабле роль старшего офицера.
Дирижабль «Орел» под командованием капитана 1-го ранга Аверьянова должен был, как обычно, подсветить цели зажигательными бомбами, заодно нанеся как можно больше ущерба всем кораблям, до которых смог бы дотянуться.
Аверьянов, как самый опытный штурман, рассчитал для всех трех дирижаблей маршруты к своим целям, которые были выбраны на основании фотографий рейда Дюнкерка с расположенными там броненосцами противника и другими боевыми кораблями. Боевые курсы были рассчитаны таким образом, чтобы с большей вероятностью потопить основные цели, а дальше как придется. Бой покажет, как надо действовать.
К Дюнкерку подошли точно в срок, разойдясь в стороны, легли на боевой курс. Время – пять ноль-ноль, и над рейдом порта Дюнкерк вспыхнул первый взрыв зажигательной бомбы, затем еще и еще. Штурман-наводчик занял ложемент и начал корректировать боевой курс «Беркута», выводя его на «Сюффрен», когда взорвался «Орел», а вверх с земли устремились лучи света от мощных морских прожекторов.
«Судя по всему, англичане и французы подготовились к нашему налету. Аверьянов! Аверьянов! Зачем же ты настоял на снижении высоты бомбардировки для увеличения ее точности?! Эх, ребята! Прощайте!» – подумал Сандро, увидев, как совсем рядом с дирижаблем вспыхнул разрыв шрапнели, а дальше по курсу еще один.
Именно об этом предупреждал Ермак, говоря, что наше превосходство в воздухе долго не продлится. Особо он боялся появления зажигательных пуль и снарядов, от которых дирижабль практически не защищен. Да и взрыв осколочно-фугасного или шрапнельного снаряда рядом с дирижаблем, а не дай бог, внутри дирижабля, мог привести к его гибели.
– Ваше превосходительство, есть попадание в дирижабль. Повреждены два газовых мешка, – доложил старший офицер.
– Принято. Продолжаем атаку. – Держась за штурвал, Сандро не почувствовал каких-либо изменений в движении дирижабля. Корабль отзывался на каждое движение штурвала,