Несовершеннолетний российский император и только что сформированный регентский совет из амбициозных людей, неразбериха из-за смерти регента – последнего взрослого Романова из младшей ветви Александровичей.
Назначение нового правителя и опекуна потребовало бы времени, и им в этом случае по закону становилась вдовствующая императрица при уже утвержденном Совете правительства. А из Елены правитель еще хуже, чем из Михаила. У нее на первом месте дети. Так что реальной властью обладал бы Совет правительства, который не назовешь союзом дружных единомышленников.
В общем, бардак в российских верхних эшелонах власти мог бы быть тот еще. И в этом бардаке при начале боевых действий с Антантой Вильгельм II становился главной направляющей и управляющей силой русско-германского союза, который бы решал задачи, выгодные и необходимые Германии, и только Германии.
Так что исключать вероятность того, что кайзер организовал покушение сам на себя, не надо. Как не исключается и то, что нападавшие могли быть германскими масонами, находящимися под управлением Древней ложи Англии. Отец Вильгельма II кронц-принц Фридрих был мастером ордена Великой ложи масонов Германии, признанной Объединенной ложей Англии.
Регент между тем встал со стула и, подойдя к императрице, начал успокаивающе гладить ее по плечу.
– Не беспокойся, Лена, все будет хорошо. Тимофей во всем разберется, а Евгений Никифорович еще больше усилит охрану. Он даже восьмиорудийную батарею 150-миллиметровых гаубиц для Собственного Его Императорского Величества Сводного пехотного полка у меня выпросил. Куда ему гаубицы? Я даже не представляю…
– Какие гаубицы? – перебив регента, спросил я, чувствуя, как моя чуйка заворочалась.
– Да Сергей Михайлович по результатам Русско-японской войны отметил малое количество полевых гаубиц на вооружении русской армии и практическую бесполезность трехдюймовок с их шрапнельным снарядом против укреплений. Вот и пробил через отца изготовление германских 15-сантиметровых тяжелых полевых гаубиц модернизации 1902 года на Санкт-Петербургском орудийном заводе Военного ведомства и на Путиловском заводе. Партия из восьми орудий должна была поступить на вооружение Гвардейского стрелкового артиллерийского дивизиона в Стрельне, а Евгений Никифорович упросил меня и Куропаткина выделить эту батарею ему. Мы и пошли навстречу. В течение недели орудия прибудут в Гатчину. Вопрос только, где Ширинкин артиллеристов для них найдет.
Я слушал Михаила и чувствовал, как моя чуйка начала усиленно ворчать. Надо будет вопрос с этой батареей изучить подробнее, и срочно. Только вот когда? Сегодня вечером спецпоездом Сергей Михайлович с Мэй прибудут в Гатчину и пробудут в гостях остатки Страстной недели. Сандро должен сегодня приехать. Мы же вечером с родителями празднуем Машин день рождения. Слава богу, из-за болезни Василька – в узком кругу. А то Елена Филипповна вместе с Михаилом планировали закатить пир на весь мир. А так потихоньку посидим, и все.
В воскресенье, 17 апреля по юлианскому или 30 апреля по григорианскому календарю, – пасхальная служба и праздничный пасхальный обед, на который не только нас с Машей, но и тестя с тещей пригласили. А разобраться с этой батареей необходимо, причем срочно разобраться.
Глава 12
Пасха
К восьми часам вечера в Страстную субботу жизнь в Гатчине, как и в остальных городах Российской империи, на время замирает. В домах заканчиваются последние приготовления к Светлому празднику. Каждый, кто запасся билетом в одну из церквей, наряжается к заутрени как на самый изысканный бал. Особо почетным для гатчинцев, безусловно, было попасть на пасхальную службу в пятиглавый каменный собор Святого апостола Павла.
Ближе к одиннадцати вечера все в Гатчине приходило в движение. Мчались кареты и извозчичьи пролетки, развозя военных и придворных в полной парадной форме, нарядных дам и штатских во фраках. По всем улицам к городским храмам и церквам тянулись длинные вереницы народа, одетого по-праздничному. Женщины несли кульки с куличами и пасхами, предназначенными для освящения. Около церквей виднелись плошки, пока еще не зажженные.
В двадцать три ноль-ноль в Павловском соборе раздавался удар большого колокола. Второй удар следовал в двадцать три тридцать, и начиналась полунощница – последняя великопостная служба, плавно переходящая в Светлую пасхальную заутреню, что подчеркивало контраст между смертью и жизнью, скорбью и радостью.
Во время полунощницы в торжественно убранных церквах свет был приглушен. Ровно в полночь вновь раздавался удар колокола Павловского собора, и по его сигналу над городом разносился оглушительный праздничный перезвон всех колоколов всех церквей и храмов Гатчины – пасхальный благовест.
В этот же момент начинался торжественный крестный ход. Впереди процессий несли зажженный фонарь, за ним запрестольный крест, а далее хоругви, иконы. Обойдя храм или церковь три раза, процессии останавливались около закрытых дверей. Звон колоколов прекращался. В ночной тишине проходила небольшая служба, и когда духовенство запевало «Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ!», двери открывались, а на словах «И сущим во гробех живот даровав» процессия входила в ярко освещенные храмы и церкви, и начиналась Святая заутреня.
Я стоял среди молящихся перед алтарем Павловского собора и слушал пасхальную литургию. До этого были полунощница, крестный ход, заутреня, где после пения «Воскресения день», на словах «и просветимся торжеством, и друг друга обымем; рцем: братие, и ненавидящим нас…», присутствующие в соборе христосовались друг с другом и обменивались крашеными яйцами.
После христосования читалось «Огласительное слово» святого Иоанна Златоуста о духовной сути и всепрощающем характере праздника Пасхи. Когда заканчивалась заутреня, начиналась Пасхальная литургия. Далее следовали отпуст и общая молитва на освещяние куличей, пасх, крашеных яиц.
Вместе со мною во всех этих церковных мероприятиях участвовали супруга, тесть и теща, которые приехали в Гатчину еще двадцать пятого апреля, на день рождения Машеньки. Двадцать три года юной генеральше исполнилось. Также на службе рядом с нами были Лис и две четверки «черных ангелов», которые осуществляли мою охрану в городе. Василек остался в наших апартаментах в Приоратском замке под присмотром служанки Глафиры Матвеевны, которую Беневские привезли с собой из столицы.
Где-то в соборе на литургии, куда были допущены представители только благородного сословия, купцы 1-й и 2-й гильдии, почетные жители города, также находились Дан, Тур и Леший с женами. Остальные браты участвовали в литургии в небольшой часовне около Аналитического центра, которая была недавно построена. Там сейчас слушали Святую заутреню многие сотрудники центра и курсов, которые были не задействованы на службе.
Две четверки «ангелов» вызывали живейшее любопытство окружающих. Сведения о похищении Нины Викторовны великой княжной Еленой