Лаодика взяла крошечный кусочек кожи и нарисовала на нем крест. Сестрица Кассандра должна узнать, что второй слуга Амона не такой дурак, как они надеялись.
— Ничего не вышло, но ведь попробовать-то стоило, — сказала Лаодика, любуясь тем, как счастливая птица взмыла к небу и описала круг над ее головой. — Это ведь мой муженек его расшевелил. Интересно, чем теперь ответит эта сволочь? А ведь он точно ответит…
* * *
В то же самое время. Энгоми.
Огромная чаша ипподрома стала сердцем этого города. Сюда влезает тысяч двадцать народу, и что-то мне подсказывает, что моим потомкам придется надстраивать верхние ярусы. Пока что мы выровняли склоны холмов, засыпали промежутки между ними и выложили десять рядов каменных ступеней. Не бог весть какое чудо архитектуры, но на приезжих его вид действует ошеломляюще. Идеальный каменный овал ломает все шаблоны в их головах. Тут вообще сложно с правильными геометрическими фигурами. Их не так много встречается в нашей жизни. Энгоми — редкое исключение.
— Почтенные граждане Энгоми и гости столицы! — пророкотал глашатай, перед которым стоит огромный медный раструб. Из него льются усиленные металлом звуки. — Объявляется первый заезд! Четыре квадриги! Партии зеленых, синих, белых и красных! Я призываю вас к спокойствию! Сидите в своих секторах и не вздумайте их покидать! Напоминаю правила! Кто начнет драку, пойдет на пятнадцать суток отхожие ямы чистить. Кто вытащит нож, кистень или дубинку, поедет на год в медную шахту. Кто оружием кровь прольет, будет убит на месте! Колесницы! Ваш выход!
Восторженный рев поднял в воздух стаи птиц, облюбовавших окрестные деревья, и для этого были все основания. Я не поскупился, чтобы дать людям достойное зрелище. На поле выехали четыре квадриги, возницы которых одеты в цвета своих команд, а красоты неописуемой кони украшены разноцветными султанами из страусиных перьев. Эти лошади пришли из Фессалии, захваченной моим братом Элимом. На тамошних травах они растут куда крупнее, чем мы привыкли. Невесомые повозки с ахейскими колесами на четыре спицы прошли первый круг, чтобы разогреться. Крошечные жокеи приветственно подняли руку, вырвав из собравшихся людей восторженные крики. Этих парней в Энгоми знают все. Тощие, низенькие до того, что почти кажутся карликами, наши возницы — суперзвезды и записные сердцееды. Ни одна женщина не может устоять против их чар. Дамы перед самым финишем визжат как полоумные и порой даже падают в обмороки. Народ здесь южный, безумно темпераментный и азартный.
Колесницы заняли место на старте. Жокеи, обмотав поводья вокруг поясницы, приготовились начать разбег. Гонг! Резкий вскрик, и кони плавно побежали, понемногу набирая ход. Эти гонки лишь немногим отличаются от шахмат, ведь полный круг — это без малого пять стадиев, а таких кругов — двенадцать… Легче легкого запалить коней, которым нужно пробежать восемь километров. Это дело требует ювелирной точности и досконального знания физических кондиций своих четвероногих друзей.
— Ах, ты ж! — выкрикнул Менелай, приглашенный мной на праздник персонально. — Да как он не убился-то!
Спартанец, сам великолепный возница, даже встал, опираясь на каменные перила царской ложи. Он прилип взглядом к поворотному столбу, вокруг которого колесницы проходят нос к носу, чека к чеке. Малейшая ошибка, и колеса ударятся друг о друга, напрочь вырвав ступицу. Такое уже случалось на тренировочных забегах.
— Синий! Гони! Гони! — заорал он, совершенно растеряв весь свой суровый вид. Менелай едва не приплясывал от возбуждения. Еще бы! Он поставил на синих пять статеров, а микенский царь Эгисф, беснующийся рядом, эту ставку принял.
У кого-то праздник, а у меня работа. Мне с ними еще пить сегодня, да и завтра, скорее всего, тоже. Столбы пыли, вздымающейся над ипподромом, пробираются в горло и нос, но всем на это плевать. Истошно визжит даже моя жена, которая вдруг осознала свое неподобающее поведение и села рядом с виноватым видом. Спокоен только Ил. Его вообще сложно прошибить чем-то, когда он на людях. Худощавый мальчишка с золотым обручем на лбу неподвижен, словно мраморная статуя. Только губы шевелятся на его каменном лице, выдавая нешуточное волнение.
— Да что ты творишь! — истошно заверещала Клеопатра, которая взобралась с ногами на свое сиденье и затрясла маленьким кулачком. — Говнюк! Я твоей печенью теткиных мурен накормлю!
Да… Это эпический провал. Жокей в белом обходил поворотный круг и все-таки зацепил колесом собрата в красном. Тонкие деревянные ободы лопнули, и жалобно накренившиеся повозки взяли вправо, куда уже побежали умелые парни с запасными колесами. Первый пит-стоп на сегодня и, скорее всего, не последний…
— Я тебе голову отрежу, сволочь! — орал наместник Пилоса Муваса, и я мигнул страже. Присмотрите, мол, за царевичем. Ведь и впрямь отрежет. У него такие обещания редко расходились с делом.
— В первом заезде побеждают… — загадочно прогрохотал глашатай, когда кони, покрытые хлопьями пены, пересекли финишную линию. — Синие!
— А-а-а! О-о-о! — пронеслось по рядам, и на поле выбежали шарданы с короткими дубинками. Промежутки между секторами уже заняли легионеры, которые пинками и зуботычинами успокаивали самых буйных.
— А весело тут у вас, государь, — сел на скамью Менелай, утирая обильно льющийся пот. — Думал, сердце из груди выскочит.
— Вина? — спросил я, и слуга подал Менелаю кубок, который тот осушил в три глотка.
— Да, у нас хорошо, — продолжил я. — Как сыновья? Как Гермиона?
— Замуж выдал ее за геквета из ближних, — равнодушно махнул тот рукой. — А сыновья… ну что сыновья… дерутся и охотятся, как и пристало царям. Старшего скоро на войну возьму.
— С кем воевать собрался? — поднял я бровь. — У вас там спокойно вроде бы.
— Аркадян надо в разум приводить, — ответил Менелай. — То коров угонят, то баранов.
— То ты у них угонишь, — догадался я.
— Ну, не без этого, — хмыкнул Менелай. — Что ж мне, мхом покрываться? Надо кровушку по жилам погонять. О! А это еще кто?
А на поле началась борьба, и я не без удивления смотрел на громадную фигуру Алиата, знакомца по площади у храма. Могучий грузчик отталкивал менее массивного противника, который наскакивал на него, пытаясь подбить ногу. Ему это пару раз почти удавалось, но только что почти. Похожие на столбы ножищи гиганта оставались недвижимы. Его можно было бы взять техникой, но с техникой тут беда. В этой реальности