Снаружи зазвонил чей-то велосипедный звонок. Мальчик в футболке с Пороро уже убежал вперед. Женщина догоняла его. Лето продолжалось. Жизнь текла своим чередом. Но где-то в этом течении, в углах, в бликах и отражениях… светились тени. Даже если сейчас их не видели.
* * *
После обеда Джувон чувствовал себя… нет, не как новенький. Но хотя бы как тот, кого не требуется срочно отправлять в клинику. Он шел рядом с Енчжу, снеками из водорослей.
— Тебя подкинуть куда-нибудь? — спросил Енчжу, поправляя ремешок сумки на плече. — Или снова пойдешь работать?
— Я все еще не оправился от Суны, — буркнул Джувон. — Поэтому домой. Под плед и дораму про маньяков. И не смотри на меня так, там не бывает пауков.
— Она выглядела милой, — фыркнул Енчжу.
— Она. Мурчала! Паук не должен мурчать!
В этот момент буквально из кустов резко вынырнул Чо Геджин. Он был в красном пиджаке, оранжевой футболке, серых штанах и шлепанцах. Точнее, в одном шлепанце, потому что второй держал в левой руке. А в правой находился пакет то ли с кимчи, то ли с какими-то документами (могло быть и то, и то).
— Вот вы где! — тожественно сказал он. — Проклятье, я уже десять минут тут стою, думал, вы в другую сторону пошли! А я все подготовил!
— Мы… э-э-э… гуляли, — выдавил Джувон. — А почему вы выскочили из кустов?
— Это был элемент неожиданности. А еще я уронил шлепанец и искал его, не желая, чтобы прохожие видели мой педикюр.
— А что с ним? — осторожно спросил Енчжу.
— Он сияет. Это была особая соль из храма пыльных пальцев. Неважно! У меня дело. Пойдемте.
— Но у нас был обед, потом перерыв…
— Поздний обрядовый перекус на крыше заброшенной автостоянки, — гордо заявил старик. — Там продают кальмара в кляре, который нецензурно орет, когда его макаешь в соус. Мы с друзьями называем это «ритуал оплакивания»!
— Господи… — простонал Джувон.
— И там сегодня ночь фейерверков. А я взял с собой бамбуковые маски. — Он вытащил из пакета две штуки. Одна была с милой мордочкой панды, вторая с надписью «Жертва обряда».
— Я за «жертву», — мрачно отозвался Енчжу, понимая, что не отбрыкаться.
— Прекрасно! У нас будет три обряда: поедание горячего, обмен проклятыми посланиями и созерцание лунного блика через таз с водой. По-моему, прекрасно.
И… они пошли. А что еще оставалось делать, если Чо Геджин неудержим, как поезд КТХ? А еще он купил им обоим кальмаров, фонарики, а потом устроил представление с отражением луны в старом пластмассовом тазу. Джувон всерьез подозревал, что никакой магии тут не было, а только дедушкины тараканы и любовь к представлениям. Представление вышло, кстати, чудесным. Да и забегаловка на старой крыше действительно оказалась хорошей. Надо будет сюда прийти сюда.
Потому что внутри было очень тепло. То самое человеческое тепло, которое греет изнутри.
Когда все разошлись, было уже за полночь. Енчжу подвез Джувона до дома, и тот, уже сидя на диване после душа, записал в блокнот:
«Обряд кальмара. Оценка: восемь из десяти, минус за то, что кальмар так и не заорал". После чего устроился в постели. Завтра его ждали потоковые клиенты, карта дня и, вероятно, новая просьба от Ан Хэен: Например, 'Суна хочет узнать свой знак по китайскому календарю. Вы можете, господин Ким?»
Но это будет завтра.
А вот у Енчжу был другой распорядок. Дома он поставил чайник и вымыл посуду, которую пришлось оставить утром, потому что спешил на работу. Все это спокойно и методично. По привычке включил в ванной приглушенный свет, открыл зеркало, за которым на полочке стояли бритва, пинцет и склянка с бальзамом. Вспомнил, что нужно купить зубную пасту. Хорошо бы завтра не забыть.
После душа Енчжу вышел из ванной. Его ждали зеленый чай с жасмином и книга. Впрочем, долго читать он не стал, лег в кровать, потому что завтра рано вставать.
…Звук, раздавшийся из-за закрытой дверцы шкафчика, был странным. Будто кто-то чуть скребется по внутренней стороне зеркала. Как ноготками. Или… коготками. Легонько, мягко так… не требовательно. Просто как бы на пробу.
У нижнего края зеркала появилась маленькая паутинка трещин, что поползли вверх, словно что-то внутри… искало выход.
В следующую секунду все стихло, но трещина так и осталась на месте.