«Не спеши. Давай посмотрим, что там у покойников имелось ценного».
— Эй, я трупы обыскивать не буду! Такой поступок недостоин человека чести.
«А я не человек, — Захребетник тут же перехватил управление и бодро пошёл обратно. — И без трофеев уходить не намерен».
С серого человека он снял револьвер с коротким стволом и сунул его за пояс.
«Пригодится. Лишний ствол при твоей профессии не помешает. Один надо держать дома, другой на службе. Ещё третий хорошо бы, чтобы с собой носить».
Больше ничего полезного у подручного убийцы не нашлось. Зато Гробовщик порадовал Захребетника целой россыпью ценностей. Во-первых, толстым бумажником, плотно забитым ассигнациями. Примерно тысячи две, а то и три рублей. Во-вторых, дорогими серебряными часами на цепочке и тяжёлым золотым перстнем с рубином.
«Дожили, покойника грабим».
— Ему уже всё равно, — флегматично ответил Захребетник, — а мне тебя в люди выводить надо. Карьеру без вложений слишком долго придётся строить.
«Я это носить не буду!»
— И не надо. На подарки полезным людям пустим, не пропадёт добро.
Третьим и самым ценным приобретением стал плоский свинцовый ящичек, похожий на портсигар. Только вместо папирос там ровными рядами лежали кубики малахириума. Ярко-зелёные, до предела наполненные силой.
— Вот видишь! А если бы я не нашёл его? Попал бы малахириум в дурные руки и наделал много плохого. Так что хватит кривиться, я всё правильно делаю.
«Ладно, признаю — ты был прав. Только давай уже закончим, нам ещё до города добраться надо».
Больше у Гробовщика ничего полезного не нашлось, Захребетник вернул мне тело, и я пошёл обратно к дрожкам. Тут-то меня и ждал настоящий сюрприз!
— Мишенька! — На меня налетел вихрь и вцепился мне в плечи. — Я так и знала, что ты рыцарь!
Мария пыталась одновременно меня обнять, поцеловать и говорить.
— Ради меня! Приехал! Спас! Ты — настоящий рыцарь! И всё ради меня!
Только влюбившейся репортёрши мне не хватало для полного счастья. Вот уж не было печали!
«А я говорил, что она аспид, — хохотнул Захребетник. — Кстати, она решила, что всё это случилось из-за неё. И с Гробовщиком ты сражался, чтобы её освободить. Даже не представляю, как ты будешь переубеждать её в обратном».
«Никак не буду. Лучше пусть воображает романтическую историю, чем пытается узнать настоящую подоплёку. Мне, знаешь, не нужны статьи в газете о драке с Гробовщиком».
Если отбиваться от разъярённой девицы очень сложно, то освободиться от сударыни, решившей, что вы её рыцарь, невозможно в принципе. Только через четверть часа, когда репортёрша немного выдохлась и чуть-чуть успокоилась, мне удалось отлепить её от себя.
— Мария, нам нужно немедленно возвращаться в город. Мы ещё успеем поговорить, но сейчас мы должны ехать.
— Конечно, мой рыцарь, — она вздохнула и позволила усадить себя в дрожки. — Я подожду, если так нужно.
Почти всю обратную дорогу до Тулы она говорила о случившемся. Возмущалась разбойниками, похитившими её, и полицией, которая ничего не предприняла для освобождения. Обо мне, примчавшемся ей на выручку и смело победившем негодяев. И о том, что пока не может представить меня своим родителям, потому как в ссоре с ними. Может быть, потом, но точно не в ближайшее время. И вообще, сейчас она не может уделять мне много времени как кавалеру, потому как занята в редакции. Уж не знаю, что она там напридумывала, но Захребетник глумливо хихикал и делал вид, что мне сочувствует.
Хорошо, что хоть под конец Мария утомилась, начала зевать и едва не заснула. В таком состоянии я и выгрузил её около дома, пожелал спокойной ночи и постарался побыстрее оттуда уехать. Очень надеюсь, что утром она не вспомнит всё то, что успела мне наговорить.
* * *
Стоило мне оказаться дома, упасть в постель и расслабиться, как Захребетник отпустил «замороженные» чувства. Со всей тяжестью на меня обрушились горе и тоска по погибшим родным. Отец, мама, сёстры и брат, как живые, стояли передо мной. Но в этот раз мне было что им сказать: я отомстил их убийце. Гробовщик ответил за всё содеянное и отправился в ад. Пусть он был только исполнитель, но первый шаг сделан, и рано или поздно все причастные получат своё. Заснул я в полной уверенности, что Захребетник исполнит свою часть сделки, свершив моими руками месть.
На службу я опоздал почти на час. Банально проспал после ночных «приключений» и переживаний. Но никаких угрызений совести не почувствовал — в конце концов, это я вывел Мефодия на чистую воду, а не Мухин. Пусть только попробует мне хоть слово сказать и упрекнуть в нарушении дисциплины.
Но никто мне ничего и не собирался говорить. Мухина в управлении не было. А в нашем кабинете сидели Саратовцев и Ангелина. Растерянные и сбитые с толку, они пили чай и ждали, что же будет дальше. Я присоединился к ним: ждать начальство и дальнейших указаний.
Мухин так и не появился, зато к обеду приехал Корш в самом добром расположении духа.
— Сидите, сидите, — махнул он нам. — И мне чаю тоже налейте. Разговор у нас будет долгий. Ангелина Прокофьевна, останьтесь, вас он тоже касается.
Корш не стал торопиться и долго пил чай с баранками, спрашивая о пустяках. Мне показалось, что ему нравится наблюдать, как мы изводимся от ожидания и ёрзаем на стульях.
— Да-с, замечательный у вас чай, — улыбнулся он, отодвинув пустой стакан. — Но пора и к делу перейти. Вчерашние события, признаться, меня сильно огорчили.
— Мефодий Ильич во всём признался? — тихонько пискнула Ангелина.
— У него выбора не было. — На мгновение улыбка Корша стала хищной. — Рассказал всё как на духу. И ведь чего человеку не хватало? Ладно, дочерей приданым обеспечить, это я могу понять. Служба у нас не сахар, так что на мелкие грешки всегда с пониманием смотрят. Слаб человек, немногие откажутся, если им сами дают в руку за ускорение дел. Так и журят за такое по-отечески. Но меру же знать надо! По чину брать да по совести. А ему на золоте кушать захотелось. Вот и получит каторгу, по всей строгости.
Мы с Саратовцевым переглянулись. Да, похоже, Мефодия мы больше не увидим.
— А Тульское городское управление ждут большие перемены. К сожалению, оно потеряло не только паршивую овцу Мефодия.