Как же я на него злюсь, но... Воспоминания выкинуть сложно. От них сердце бьется в горле. Потому что я уже знаю, что этот внешне холодный и колючий человек может быть другим.
— Что? — он смотрит на меня, и я вначале думаю, что он подслушал мои мысли, но потом понимаю, что это реакция на мое восклицание.
— Эмир, она еще ребенок. Ничего страшного не случилось и не надо с ней обращаться так грубо.
— Она это заслужила.
— Что-то случилось? — я напрягаюсь и, взяв Арину за руку, завожу в квартиру. Эмир отодвигается, прикрыв за нами дверь, а я, увидев стену в коридоре, ахаю. — Боже!
— Это еще не все. — с острым сарказмом в голосе комментирует Эмир, пока я в шоке смотрю на ранее белую поверхность, изрисованную чем-то черным. Вдоль всей стены тянется полоса из четырех пальчиков, словно Арина шла сюда, решая пометить всю квартиру.
— Скажи, во сколько она проснулась?
— Час назад.
Значит, Эмир уже имел счастье провести целый час времени с не самым спокойным ребенком. Я бы ему посочувствовала, если бы он относился к Арине с заботой, а не так пренебрежительно. А тут я еще не знаю, кого из них нужно жалеть.
— Почему ты ее не одел? — вырывается у меня вопрос. — И не причесал...
Эмир смотрит на меня с холодом в глаза, и складывает на груди руки. Его белая рубашка натягивается, подчеркивая мышцы на плечах и руках, и я, не выдержав, отвожу в первые секунды взгляд, но потом думаю, что это будет подозрительно. Эмир хорошо читает чужие эмоции, и я не хочу лишних вопросов и подозрений.
— Я не умею одевать и расчесывать детей. Разве это не твоя забота теперь? — произносит он. — Я плачу тебе большие деньги за этого ребенка, так что займись ею без лишних вопросов. На кухне рассыпаны продукты, я вызвал клининговую службу.
Он внезапно делает шаг ко мне, практически прикасаясь своим телом, и, не сводя взгляда, наклоняется ближе.
— Если тебе нужно будет что-то купить... — продолжает он, как ни в чем не бывало, пока я не зная, куда деваться, замираю и таращусь на него. Что... он... делает?! Почему между нами стремительно сокращаются оставшиеся сантиметры, и какого черта его лицо так близко, что я почти чувствую, как он дышит?! —...то используй это.
Это?! Что использовать?..
Позади раздается шорох, а потом Эмир выпрямляется и поднимает перед моим лицом зажатую между указательным и средним пальцем банковскую карточку.
— Что с твоим лицом? — интересуется он.
Я, наконец, вспоминаю, как дышать, и медленно бросаю взгляд за свое плечо.
Ах, там гардеробная открытая. Он просто достал из куртки карточку, а я успела уже надумать непонятно что. Боже.
— Что с моим лицом? — едва выдавливаю я. — Все хорошо.
— Оно красное. Тебе плохо?
Идиот. Это из-за тебя. Нужно было держать социальную дистанцию!
— Нет, все хорошо. — я мотаю головой.
— Так, может, заберешь карточку, и не будешь стоять столбом?
— Можно и не грубить. — я забираю у него кредитку и кладу к себе в сумочку. — Арине действительно нужно купить еще много вещей, так что я ей воспользуюсь. Чеки предоставлю.
— Я не грубил. — приподнимает бровь Эмир. — Из дома без сопровождения не выходи. На телефон скину тебе номер, если захочешь выехать куда-то, но лучше заказывай все по интернету. Мне нужно уехать, и я вернусь ближе к вечеру.
Он проводит пальцами по своим темным волосам, задумчиво глядя куда-то. Я ненароком смотрю на них. Они такие блестящие, что хочется потрогать тоже. Я завидую. У нас одинаковый возраст, но почему он выглядит лучше, чем я? Когда он нарушил мое личное пространство, так близко наклонившись, я заметила, что у него даже морщинок нет. А у меня уже появляются! Везучая сволочь.
— Ладно, пока. — заканчивает Эмир, и, отвернувшись, покидает квартиру, закрыв за собой дверь.
— Наконец-то он ушел. — внезапно комментирует Арина, а я округляю в шоке глаза.
— Арина!
Похоже, их нелюбовь весьма взаимна.
Глава 14
Лия.
Чуть прибрав на кухне рассыпанные крупы, чтобы не разносить эту грязь по всей квартире, я умываю Арину и усаживаю ее расчесываться. Если вчера она произвела впечатление ребенка из благополучной и обеспеченной семьи, то сегодня, присмотревшись, я заметила, что у нее слишком неаккуратно подстрижены волосы, и в глубине спрятан небольшой колтун из запутавшихся волосков.
Осторожно его вычесав под хныканье девочки, и сделав ей две косички с бантиками, я переодеваю ее в новое платье и интересуюсь:
— Тебя Эмир покормил?
— Нет. — надувается та. — Я хочу есть.
Ох.
Так как его рядом нет, я могу дать волю эмоциям и перестать держать каменное лицо. Поэтому я печально вздыхаю после этих слов и прикасаюсь к своему животу. Не то, чтобы я хотела видеть Эмира хорошим отцом — я вообще ни на секунду не собиралась ему сообщать о беременности... но его отношение к детям и впрямь ужасно, и очень тревожит меня.
Нужно ли ему объяснить, что так нельзя или это не мое дело? Если он наймет няню для Арины, то за девочкой будет кому ухаживать, однако, он совершенно не собирается ни в чем хотя бы попытаться заменить ей отца. Жаль этого ребенка. Неужели друг Эмира не смог найти более подходящего кандидата для воспитания его дочери?
Я пытаюсь вспомнить, был ли всегда Эмир таким. Пожалуй, даже в школе он отличался странноватым и немного пренебрежительным отношением к людям. Он особо не считался с другими.
Я считала его одним из своих лучших друзей, но, честно говоря, вспоминая те годы, теперь я могу сказать, что вряд ли эти чувства были на 100 % взаимными. Ближе к старшим классам он вообще как-то отдалился от меня. Возможно, ему надоела моя болтовня и внимание. Тогда вряд ли он изменится. Но я могу хотя бы попытаться обьяснить ему, насколько важным для осиротевшей Арины будет дальнейшей в жизни присутствие человека, способного заменить родителя..
Вынырнув из воспоминаний, я глажу Арину по голове и, взяв за руку, иду на кухню, чтобы приготовить ей поесть.
День проходит без происшествий, несмотря на активность Арины и мои попытки за ней уследить. Я заказываю по интернету много вещей и игрушек для нее, использовав экспресс-доставку где только можно, и пока Арина увлечена распаковкой, готовлю из привезенных продуктов ужин. Все идет отлично до тех пор, пока игрушки Арине не надоедают, и она внезапно не вспоминает про динозавра, которого