Я пытаюсь вывернуться, но его хватка стальная. Добавьте к этому его всепоглощающее тепло, и я превращаюсь в расстроенный клубок эмоций.
— Хватит бить на сегодня, — шепчет он горячие слова мне в уши, и меня пробирает дрожь. — Давай вернемся.
— Так ты преподнесешь меня Джонни на золотом блюде? — в моих словах звучат обида и гнев. — Тебе не потребовалось много времени, чтобы отбросить меня в сторону, после заявления, что я твоя.
— Эль... — он прервался, голос ожесточился.
— Возвращайся к своей Туман.
Не могу поверить, что заговорила о своей ревности в такой момент.
— Блюдо недели будет отправлено к Джонни.
Джулиан поворачивает меня к себе так быстро, что у меня кружится голова. Он прижимается своими губами к моим и раздвигает их. Его поцелуй хищный, злой и страстный одновременно. Я хнычу, чувствуя, как внутри меня бурлят эмоции. Этот мужчина станет моей смертью, и, несмотря на это, я могу только целовать его в ответ. Мои пальцы впиваются в его волосы, и мы вцепляемся друг в друга, кусая зубами и сплетаясь языками.
Когда мы наконец отрываемся друг от друга, Джулиан обхватывает мою талию сильными руками и прижимается лбом к моему. Эти напряженные глаза смотрят прямо в душу. В ответ он предлагает мне заглянуть и в его.
Он... он не хочет причинить мне боль. Это так же ясно, как и его присутствие.
Моя грудь готова разорваться.
Наше дыхание становится тяжелым. Мои губы распухли, а сердце завязалось в дурацкий узел.
— Что я тебе говорил, Светлячок? — он обнимает меня за талию, а другой рукой обхватывает мою шею. Его большой палец поглаживает точку пульса. — Я сказал тебе, что ты в полной заднице, потому что не отпущу тебя. Ни ради Джонни, ни ради кого-либо еще.
Глупая надежда зарождается в моей груди, когда я спрашиваю:
— Даже ради Туман?
— Даже ради Туман.
Мои губы дрожат.
— Даже ради Призрака?
Его рот дергается, словно он сдерживает улыбку.
— Даже ради этого гребаного Призрака.
На этот раз я не могу бороться со слезами, я бью его в грудь снова и снова. Один удар за другим. Как будто это поможет унять хаотичные чувства, посеявшие хаос в моем сердце. Джулиан принимает каждый из них, даже когда я выкладываюсь на полную. Я хочу причинить ему боль, оттолкнуть его, чтобы вновь обрести себя. Потому что я превращаюсь в человека, которого не могу узнать рядом с ним.
Он перекраивает мой мир, мое сердце, и мне это не нравится. Мне не нравится, что я хочу наброситься на него, поцеловать и ударить одновременно. Ни один человек не должен заставлять другого испытывать такие чувства.
Я сильная. Я могу это сделать.
Эти слова начинают терять смысл, когда я нахожусь рядом с Джулианом. Он показывает мне, что, возможно, я не такая уж и сильная. Возможно, за моей силой скрывается глубокая слабость.
И я ненавижу его за это.
— Я не хотела этого! — кричу я, все еще ударяя его в грудь и борясь со слезами и эмоциями, которые пытаются захлестнуть меня с головой. — Я не хотела ничего из этого! Я ненавижу тебя, Джулиан! Я так чертовски сильно тебя ненавижу.
Он сжимает мои запястья в сильной руке и заводит их мне за спину. Его губы касаются моих, и он с урчанием говорит мне:
— Тогда ты будешь ненавидеть меня гораздо сильнее, когда я сделаю тебя своей.
Глава 17
Мое сердце и голова завязаны в узел.
Хуже того, ими обоими руководит мое глупое тело, полностью очарованное телом Джулиана.
Он берет меня за руку и тащит на склад. Я никак не могу вырваться из его хватки или убежать в другую сторону.
Глупая часть меня даже не хочет убегать. Глупая часть сгорает в глупом фейерверке острых ощущений и возбуждения, которых я никогда не испытывала. Даже на боевом ринге.
Джулиан странно молчит всю дорогу сюда. В машине он не произнес ни слова и даже не взглянул на меня. В его плечах было столько напряжения, что у меня возникло желание протянуть руку и помассировать их.
Что с ним сейчас не так? Если это из-за моего приступа гнева в парке, то раньше он этого не показывал. Теперь же он словно пришел к неприятному осознанию.
Или, возможно, он подыгрывал моему гневу раньше, а теперь пришло время для его собственного гнева.
У меня сводит желудок. Неужели он думает, что я действительно его ненавижу? Это была глупая сиюминутная уловка. Если бы я только могла заставить себя ненавидеть его. Если бы я могла, то не испытывала бы этих непонятных чувств. Мне кажется, я схожу с ума, потому что у меня чешутся пальцы, чтобы утешить его. Даже если он все равно передаст меня Джонни.
Кайл встречает нас у входа, неся бутылку коньяка и ухмыляясь. Он выглядит пьяным и меланхоличным.
— Ты вернулась, милая. Великолепно. Знаешь, сколько крестный отец...
— Перестань называть ее «милая», — Джулиан обрывает его суровым взглядом.
Я неловко улыбаюсь Кайлу, и он подмигивает. Моя улыбка превращается в вопль, когда Джулиан заводит руку мне за спину, просовывает руку под ноги и заносит внутрь, как невесту.
Я в шоке от того, как сильно меня заводит его собственничество. Этого не должно было случиться, верно? Нормальные люди не должны испытывать таких чувств. Но кого я обманываю? Мы с Джулианом настолько далеки от нормальности, насколько это вообще возможно.
Мое лицо пылает, а внутренняя поверхность бедер превращается в желе. Я обхватываю его за шею и прячу лицо в изгибе его плеча.
Он распахивает дверь в комнату и закрывает ее за нами. Пульс подскакивает в горле, когда он кладет меня на кровать. Вместо того чтобы поцеловать меня и удовлетворить боль, поселившуюся глубоко внутри меня, он возвышается над кроватью. Темнота в его глазах искрится с уничтожающей силой. В них есть похоть, но гнев сковывает его позу.
— О чем ты думала, Эль? Когда я сказал тебе оставаться на месте, почему ты этого не сделала? — он стискивает зубы, а затем делает глубокий вдох, словно успокаивая себя. — Как ты могла уйти, когда люди Джонни были прямо на улице?
При