Тяжелые руки легли мне на плечи и развернули. Я моментально зарылась лицом в рубашку Джейсона. От него пахло свежестью и мятой.
— Мне нужно уже ехать, — грустно сказал он.
Я подняла на него взгляд. Его лицо было таким уставшим. Он не спал всё время, что мы были в пути.
— Как ты поедешь, ты же устал.
Он улыбнулся, отчего стало спокойнее. Но мне было мало этой улыбки.
— Позвони мне, и я моментально примчусь, — он быстро поцеловал меня и ушёл.
Сразу стало холодно и одиноко. Я осталась одна…. Одна в этом доме, где нет никого, кто смог бы мне помочь.
Пришлось вернуться в столовую, где Синтия уже убирала со стола. Не знаю, что со мной случилось, но я начала помогать ей.
— Наверное, так и делают мать с дочкой, — она загружала посуду в посудомоечную машину.
— Почему ты молчишь? — спросила она, после минутного молчания.
— Я не знаю, что говорить.
Тяжело принять всё, что сейчас происходит. Очень тяжело.
— Мне очень важно знать, что ты меня простила.
— Я не держу на тебя зла, — наверное, это было и для меня шоком, потому что я никогда бы не подумала, что смогу простить её.
— Правда? — в её голосе было столько надежды.
Я лишь кивнула.
Ночью я долго не могла уснуть. Всё никак не могла поверить, что забыла всё, что она сделала, что я просто простила её. Наверное, я чокнутая. Да и Джейсон так ни разу не позвонил.
За дверью послышались шаги, а через мгновение дверь открылась, и в комнату зашёл Сэм.
Я подвинулась, и он лёг рядом.
Сэм был удивительным ребёнком. Несмотря на свой юный возраст, он всё понимал.
— Я бы её не простил, — вдруг сказал он, отчего по моей коже поползли мурашки. Страшно осознавать, что ребёнок, окруженный любовью, не знавший, что такое одиночество и боль, рассуждал на эту тему.
— Но ты правильно сделала, что простила. Каждый человек заслуживает прощения. И мы не вправе судить его за поступки, которые он совершил. За всё плохое всегда приходится платить, и порой цена слишком велика.
Странно слышать эти слова от двенадцатилетнего мальчика.
— Где ты всего этого нахватался?
— Я был у школьного психолога недавно. Она считает, что тебе нужно быть добрее. Хотя, — он оценивающе взглянул на меня. — Ты и так идеальна. Ты добрая, красивая и ты простила маму.
— Ты ходил к школьному психологу и рассказал про меня?
— Я хотел как лучше, не злись.
Я крепко обняла его. Никто никогда не совершал для меня более сумасшедшего поступка, не считая Дикинсона.
Я понимала, что Синтия скоро умрёт, у неё оставалось очень мало времени. Можно без труда сказать о степени её болезни. И Сэм это понимал, но он держался, как настоящий мужчина.
— А где Трэвор? — спросила я.
— Он уехал неделю назад. Мама говорит, что у него дела, но я знаю, что он не скоро приедет. Он боится, что маме станет очень плохо.
— Но как же ты? — удивилась я, ведь если Синтии станет плохо, что будет делать этот мальчишка.
— Мама договорилась с соседями. Если всё будет очень плохо, они возьмут меня к себе, пока не приедет папа.
Я гладила его волосики. Он настоящий мужчина. Не каждый смог бы принять правду так стойко. Я бы давно разревелась и убежала, виня весь мир в несправедливости, но, по словам Сэма — это и была та самая справедливость.
— Ты будешь ко мне приезжать? — с надеждой спросил он.
— Я обещаю, что летом обязательно приеду, как только ты мне позвонишь.
Он вздохнул и, выбравшись из моих крепких объятий, ушёл. Но через минуту дверь снова открылась. В руках Сэма была небольшая коробочка, перевязанная ленточкой.
— У тебя скоро день рождения. Я не выдержал, — он протянул мне коробочку.
Я взяла её в руки и поняла, что мне будет не хватать этого мальчишки на Рождество. Вряд ли Трэвор разрешит мне видеться с ним настолько часто, насколько это было возможным.
— А что там?
— Это сюрприз, откроешь в свой день рождения. Я просто хотел, что бы она была у тебя.
Как только я положила её в сумку, Сэм ушёл, пожелав мне спокойной ночи.
Как только я открыла глаза, то сразу увидела Синтию, она сидела в кресле с книгой в руках. На её носу были очки в тонкой оправе. Она предстала передо мной в новом амплуа.
— Доброе утро, — сказала я, поднимаясь с постели. Задавать вопросы, что она здесь делает, не было смысла.
— О, ты проснулась. Иди на кухню, я испекла блинчики, — она улыбнулась, как обычно улыбаются матери своим детям по утрам, это, наверное, выглядит странно.
Я села за стол и набрала номер Джейсона, он ответил моментально.
— Кристина, что-то случилось?
— Нет, — спокойно ответила я.
— Я скоро буду, — коротко сказал он.
— Сегодня суббота, ты должен быть на гонках, — наверное, мне просто было стыдно, что я так быстро решила бежать с тонущего корабля.
На том конце выругались, а потом я услышала то, что, наверное, и заставило меня согласиться.
— Ты не понимаешь, — выдохнул он. — Я не могу и секунды без тебя. И дело не в том, что у тебя сейчас семейные разборки, и я переживаю. Дело в том, что я ещё в Портленде, стою под дверью дома твоей матери и жду, когда ты мне позвонишь. Ты не понимаешь, что когда я вчера уходил, я намеревался ехать обратно, в Таллахасси, но я и мили не проехал.
Я медленно встала из-за стола и тихо, почти беззвучно направилась к выходу.
— Кристина, я не заставляю тебя сейчас сесть в машину и уехать со мной. Я подожду. Но поверь мне, я всегда буду рядом. Я же обещал.
Я открыла дверь. Он смотрел на меня. Потрепанный, помятый, с уставшими глазами, но такой родной. Он смотрел мне в глаза, а потом его взгляд опустился ниже.
Совсем забыла, что на мне короткая ночнушка. Он бы набросился на меня, но его взгляд быстро устремился на кого-то позади меня.
— Я так понимаю, ты уже соскучился, — улыбнувшись, сказала Синтия, кладя руку мне на плечо.
— Я не просто соскучился, я не мог спокойно даже девятнадцати часов побыть вдали от неё.
— Что ж, тогда можешь забирать, раз всё так сложно.
Как только Синтия скрылась, Джейсон подошёл ко мне и крепко обнял.
— Почему ты мне не позвонил? — наверное, обиженная девушка всё-таки взяла верх.
— Я боялся, что как только услышу твой