Дядя смерил меня недовольным взглядом и проигнорировал просьбу, давая понять, что ничего крепче компота мне не светит.
Я звонко цокнула языком, выражая своё «фи».
До чего же противный и душный! Зануда!
Я села на диван напротив следователя.
— Итак, вы сказали, что вскрылись некоторые новые факты, относительно смерти Германа, — начал дядя.
— Все верно. В частности, нам удалось выяснить, что сразу после аварии довольно крупная сумма денег была переведена на офшорный счёт.
— Переведена кем?
— По документам — самим умершим.
Мысленно я пыталась сложить, как офшоры, которые часто связывают с отмыванием денег, и отец могут перекликаться. Дело в том, что папа всегда был слишком правильным и честным, чтобы воровать.
— Не верю. Тем более, как он мог вывести деньги после смерти? — тут же запротестовала я, защищая честь родителя.
Глаза Руслана полыхнули недовольством. В них читалось: «Не встревай. Молчи»
Я демонстративно отвернулась от дяди.
— Вы обвиняете моего отца в отмывании денег, так? — в лоб спросила я.
— Пока никто никого не обвинял.
Руслан громко ударил дном стакана о гладкую поверхность стола, устраивая на ней свой виски.
— Махов, давайте ближе к делу. У вас есть конкретные подозреваемые в гибели моего брата?
— Скорее нет, чем да, — пожав плечами, отозвался он.
— То есть, за все это время вы ничуть не продвинулись? — вопрос звучал довольно грубо, с осуждением.
— Признаться, не особо.
— Какого черта тогда вы тратите мое время?
В ответ следователь встрепенулся, прищурился, делая из своих и без того крохотных глазок, узкие щелочки.
— Как я и говорил ранее, в день смерти господина Цветаева, некто совершил крупный банковский перевод в офшоры на Кипр со счета «Хэви Индастрис». В дополнение к этому, произошло еще кое что, — мужчина нарочно сделал долгую театральную паузу, дабы подгореть наш интерес. — В этот же день, неизвестным на аукционе была приобретена брошь. Оплата, опять-таки, производилась со счета компании.
Махов вытащил из внутреннего кармана пиджака фото и положил его на стол.
— Вы видели когда-нибудь это украшение? — спросил следователь, тыкая пальцем в бумажку.
Мы с Русланом склонились над фото. На первый взгляд, брошь выглядела действительно дорого и эксклюзивно. Россыпь из драгоценных камней в виде веточки ландыша блестела и переливалась даже на обычной глянцевой фотографии.
Я отрицательно покачала головой.
— Нет. Никогда не видел, — вторил мне дядя.
— Уверены? — переспросил Махов, словно сомневаясь.
— Да, — в один голос проговорили мы.
— Это бриллиантовая брошь конца девятнадцатого века. Как говорят знатоки, разбирающиеся в ювелирном искусстве, ценный экземпляр, стоимостью около миллиона долларов.
Я аж закашлялась от таких цифр. Реально какая-то безделушка может столько стоить?
— Она принадлежала то ли одной из любовниц Людовика четырнадцатого, то ли какому-то там герцогу, — невежественно добавил следователь.
Он вновь уставился на нас.
— Значит, никогда не видели?
— Махов, к чему вы клоните? — устало спросил Руслан, вновь хватая стакан с алкоголем.
— Есть определённые подозрения, что тот, кто увёл средства со счетов компании и есть убийца Германа Андреевича. То есть, он определенно имеет или имел доступ к деньгам «Хэви Индастрис».
— Чушь. Такие огромные суммы могли переводиться только с одобрения брата, — скептично заявил Руслан. Я не отрицаю, что в его окружении затесался кто-то не чистый на руку, но чтобы убить... Верится с трудом.
— Это мы еще узнаем, — хитро улыбнувшись, следователь поднялся на ноги. — А вам я бы посоветовал хорошенько прошерстить сегодняшнюю достопочтенную публику с вашего мероприятия. Авось брошь всплывёт на чьем-нибудь наряде.
Следователь убрал фото обратно в карман и распрощавшись, выскользнул в коридор, оставляя нас с Русланом наедине.
— Ты подозреваешь хоть кого-то? — тихо и растерянно спросила я дядю, который задумчиво продолжать цедить виски из стакана. — Это действительно может быть кто-то из знакомых отца?
Такая догадка особенно пугала. Неужели так подло с ним мог поступить кто-то из близкого окружения?
В ответ он неопределённо пожал плечами, затем допил алкоголь и сказал:
— Не лезь в это дело, Кристина. Не стоит.
Бросив на меня ледяной и одновременно равнодушный взгляд, он вышел прочь из кабинета.
В голове царил кавардак из вопросов. Вся эта круговерть с деньгами никак не вязалась с папой. Никогда не поверю, что он выводил деньги компании через левые счета. А эта брошь?! Он, конечно, баловал меня и Ритку дорогими подарками, но не настолько же! Да и за коллекционированием винтажных украшений никогда замечен не был... Или я все-таки плохо знала папу и мало с ним общалась?
Я подошла к окну, вглядываясь в темноту за ним.
Пусто. Одиноко.
Потёрла ладонями плечи, поёжилась.
Отчего-то стало настолько тоскливо, что захотелось выть. И вроде полный дом гостей, а чувствуешь себя никому не нужной и забытой, как старая игрушка на чердаке.
Я провела пальцами по холодному стеклу. Пятна света от фонарей освещали мощённую брусчаткой дорожку, ветер играл ветвями деревьев, бросая на голую землю пляшущие тени.
Болезненной грустью накатили воспоминания об отце. Слезы горячими ручейками хлынули из глаз.
Пошёл снег.
* * *
Гости разошлись за полночь. Веселые, на позитиве.
Несмотря на то, что в этот раз день рождение компании отмечалось без особого размаха все равно все остались довольны.
Фуршетные столики, ещё недавно ломившиеся от еды, сейчас казались пустыми. Каскады из бокалов с шампанским значительно поредели. На полу валялись фантики от конфет, лепестки из живых композиций и салфетки. Праздник прошёл, оставляя после себя неряшливые пятна от вина на полу и грязные скатерти.
Я стояла в самом углу, допивая четвёртый бокал игристого, безразлично глядя на то, как Жанна командует небольшой бригадой по клинингу.
Спать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Настроение было настолько упадническое, что уместным было бы порыдать. В довершение ко всему, в гостиной появился дядя с Марьяной. Парочка прошла мимо меня в сторону входной двери.
Я залпом допила алкоголь, снова подошла к столику с шампанским и взяла ещё один бокал.
Из холла слышались противные смешки и сюсюканья из разряда: «Ах, как мне все понравилось», «Увидимся завтра», «Сладких снов»...
Меня аж покоробило до тошноты от этой приторно-ванильной нежнятины. И что же этот чертов Руслан меня никак не отпустит, а? Зачем я вообще загоняюсь на тему его взаимоотношений с барби? Пусть хоть у двери там потрахаются!
Мне. Все. Равно.
Пожелав Жанне спокойной ночи, я медленно побрела вверх по лестнице, в свою комнату.
Голова была тяжелой, ноги болели от шпилек, по всему телу разливалась усталость.
В ванну и в кровать. Это должно привести