— Это муж Нины?
Дашка, которая присутствовала при этом, нахмурилась и поправила очки на переносице.
— Леш… — начала я, желая высказать все то, что Алексей знал и без меня.
Что присутствие в моем доме мужчин, кем бы они ни являлись, его не касается. И что я вообще не обязана перед ним отчитываться. Тем более что и причин для этого не было. Но вместо этого я просто ответила:
— Да, это Игорь. У тебя что-то срочное? — спросила спокойно и без вызова в голосе.
Ковалев вздохнул и сунул руку в карман пальто, откуда вытащил двух небольших вязаных зайцев.
— Я вот… дочкам купил. Не смог удержаться, когда увидел, — заговорил он торопливо. — А потом не стал ждать, когда мы снова назначим встречу и я смогу приехать… решил к вам заглянуть. И вот… — снова добавил он неуклюже.
Дашка, увидев зайчиков, разулыбалась. Я бы тоже умилилась неожиданному подарку, если бы прошлые обиды еще не были столь свежи. Но я ведь уже все решила и не собиралась жить прошлым.
— Передашь Люси? — спросил Ковалев, когда Дарья забрала подарки с тихим «спасибо».
— Передам, — кивнула она. — А какой кому — неважно? — уточнила дочка.
Леша улыбнулся и помотал головой:
— Ты первая их увидела, ты и выбирай, — ответил он.
Некоторое время пауза, которая возникла в беседе, провисела в воздухе, как закономерный итог, когда нам больше нечего было сказать друг другу. Затем Ковалев сказал:
— Тогда я поеду. У меня еще дела.
Он наверняка лгал, а та надежда, с которой почти бывший муж посмотрел на меня, и вовсе говорила яснее всяких слов: позволь мне остаться! Эти три слова буквально вспыхивали в глазах Алексея, но я знала: он будет молить меня об этом не потому, что все осознал и хочет вернуть семью. Он просто желает обрести тот комфорт, которого лишился. Ведь если бы у них все сложилось с Ниной, сейчас бы Ковалева здесь не было.
— Пап, подожди, — попросила Даша, когда Алексей развернулся и почти покинул квартиру.
Как будто понял, что здесь ему окончательно нечего делать, и даже в просьбе побыть с Люсей, если бы она прозвучала, Ковалеву будет отказано.
Я вопросительно взглянула на дочь: остаться мне, или, наоборот, уйти, чтобы им не мешать? Они ведь так и не общались толком с момента, когда Даша, совершенно заслуженно для Леши, затаила на него обиду. И сейчас, когда дочь обратилась к Ковалеву, в ее просьбе уже крылось гораздо больше эмоций, чем в том, что она выказывала по отношению к отцу за последнее время.
— Да? — спросил Леша, впиваясь взглядом в личико Даши, что была, кажется, гораздо мудрее, чем положено быть людям даже в сорок лет, не то что в десять.
— Отвезешь меня в театр послезавтра? Мы со школой едем, ты меня часто на машине довозил… — сказала она и запнулась.
— Конечно, отвезу! — тут же с жаром откликнулся Алексей.
Он вдруг ринулся к дочери, схватил ту в охапку и, всхлипнув, прижал ошарашенную Дашку к себе.
— Прости меня… простите, прошу… Я ужасно поступил, я так раскаиваюсь… — забормотал он.
Ковалев вздрогнул всем телом и замер, наша дочь смотрела на меня поверх его плеча, а в глазах ее плескалась растерянность. Она лишь похлопывала Лешу по спине и молчала. Наконец, когда он отпустил ее, Даша сказала:
— Пойду к Люси… Отнесу подарок. И пап… — пробормотала она, — у нас с тобой мир, а как там у вас с с мамой — решать только ей. Но я в любом случае на ее стороне.
Дарья удалилась, сжимая в ладони принесенных Ковалевым зайцев. Я стояла и боролась с ураганом чувств, которые бушевали внутри. Нет, сожаления, что все случилось именно так, у меня не было. И может, в итоге, все случилось даже к лучшему. Ведь действительно во фразе: «Больше, чем измен, я боюсь не узнать об изменах», крылся огромный смысл, который я поняла на собственной шкуре. Ковалев уже не заслуживал той любви, которую я готова была дарить ему, как жена. Но как мать его детей, как я надеялась, буду занимать для этого человека особое место всегда.
— У нас получились прекрасные дочери, Ковалев, — улыбнулась я и, подойдя к двери, открыла ее, давая понять Леше, что ему пора.
Он постоял немного, переминаясь с ноги на ногу, и прежде, чем уйти, ответил:
— Спасибо тебе за них. В этом исключительно твоя заслуга.
Когда Леша вышел, я заперла за ним дверь и, попросив Дашку, чтобы она была начеку и открыла бабушке и дедушке, направилась к Морозову.
— Ну что, долечиваем ногу? А то у меня много дел еще, хочу побыть с родными, — сказала ему, обозначая границы нашего общения на сегодня.
Он кивнул и, немного кривовато улыбнувшись, согласился:
— Долечиваем. И спасибо тебе, Арина. За все.
Эпилог
— Папа! Папа!
Алексей замер на несколько секунд и тряхнул головой. Да нет, показалось. Прошел еще несколько метров по берегу и снова услышал:
— Папа!
Даша и Люси дома, с Ариной. В последний раз бывшая жена отпускала их с ним пару месяцев назад, так что в этот раз он улетел в гордом одиночестве. На мгновение возникло совершенно идиотское предположение, что Арина и девочки решили сделать ему сюрприз, вот и прибыли следом… Надежда на это была такой глупой, но такой нужной, что Ковалев даже на мгновение в это поверил.
За прошедшие два года, которые миновали со дня, когда они с женой развелись, он все еще не терял веры в то, что сможет вернуть семью. Арина не торопилась замуж снова, увлеклась открытием собственного дела, которое смогла организовать после их развода. Но и его к себе не подпускала, как ни старался. Максимум, что она сделала — позволила ему быть отцом для Люси и Даши. Таким, каким это было возможно в сложившихся обстоятельствах. И Ковалев этот шанс не упускал.
Он все же обернулся, его сердце пропустило удар. В паре метров от Леши стоял и хмуро смотрел на него мальчишка. В котором он не без труда, но все же узнал… Антона. Взгляд тут же метнулся дальше вдоль линии берега, нашел Нину. Ковалев едва сдержался, чтобы не развернуться и не сбежать куда подальше, пока она торопливо шла к ним.
Он молча дождался ее приближения, а когда она отправила сына погулять, сложил руки на груди. Что это за новости, когда чужой ребенок звал его отцом? Антошка помнил о том, что два года назад они чуть не стали семьей? Или