— Не томи, Ви! — взмолилась, вскакивая с постели. — Иначе я прямо сейчас вызову такси!
Я заметалась по номеру, совершенно точно зная, что больше не смогу оставаться в стороне. Помчусь к детям, дам нагоняй мужу и выпру его из квартиры и наших жизней навсегда. И как бы больно ни было мне и Даше с Люси, я прежде всего научу своих дочерей, что с ними поступать так нельзя. Они мне потом еще спасибо за это скажут.
— В общем, вчера мы были у вас дома. Я и мама. Ковалев накормил Люду грибами и молочным коктейлем, ты представляешь?
Сестра старалась говорить как можно беспечнее, но я вся похолодела. У Люси с рождения было не слишком хорошо с животом, вот я и старалась до сих пор потчевать ее как можно более здоровой пищей. Что Алексей знал, как дважды два, потому что я не упускала случая указать ему на это. И что же он сотворил? Пошел на этот демарш осознанно?
— Скорая сказала, что все хорошо, — продолжила Виолетта.
Мама дорогая! У нас были врачи!
Я стала бегать по номеру, бросая в сумку немногочисленные вещи, которые вчера успела вытащить. О чем там меня просила сестра? Чтобы я не срывалась с места? Черта-с-два!
— Я буду через час. Сможешь подъехать к нам и сводить детей погулять ненадолго? — спросила я сестру, наскоро надевая джинсы.
— Ариш, мы на связи с Дашей. Они проснулись, все хорошо. Дашуля каши сварила, Люси поела. Сидят втроем дома, — затараторила Виолетка, но я уже не слушала.
— Так сможешь посидеть? Считай меня дурой, но все. Наигрался Ковалев в отцовство, теперь пусть проваливает к своей блондинке. Думаешь, он понял что-то? Три раза ха! Помучился, может, да и то вряд ли. Но помучил и моих детей, а я этого, как мать, допускать больше не могу!
Прочитав эту мини-лекцию, в которой сестра совершенно не нуждалась, я нацепила толстовку и, взяв сумку, вышла из номера.
— Приеду через час, — после недолгого молчания сказала в трубку сестра и я, попрощавшись с ней, отправилась на ресепшен.
А когда ехала в такси домой, еще одной причиной, по которой мое возвращение превратилось в совершенно необходимое, стало сообщение от Даши. Она прислала мне три красноречивых слова, в которых так и сквозила вся ее маленькая огромная боль: «Я все знаю».
— Мама! — громким шепотом обратилась ко мне старшая дочь, едва мы с Виолеттой переступили порог квартиры.
Сама Дашка бросилась в мои объятия, прижалась так, как будто боялась, что я исчезну. Я обняла ее крепко-крепко, коснулась губами макушки.
— Папа и Люся спят, — сообщила она мне. — Точнее, папа спит, а Люська в телефон играет рядом.
Я вздохнула, отстранив от себя дочь. Сняла обувь и сказала, придав голосу мнимой беспечности:
— Собирайтесь на прогулку — ты и Люси. Вас тетя Ви отведет куда-нибудь в парк.
Даша посмотрела на меня с сомнением, но я, заверив ее улыбкой в том, что все в порядке и я справлюсь одна, прошла в нашу с Ковалевым комнату.
Храп Алексея оглашал пространство, явственно говоря о том, что мужа сейчас из пушки не разбудишь.
— Мамоська! — восхитилась моему приезду Люси, которая резво соскочила с кровати, предварительно бросив телефон отца рядом с ним, подбежала ко мне и прижалась к моим ногам.
Ковалев дрых, хоть из ракетницы стреляй.
— Маленькая моя, — подхватив младшую дочь на руки, я прижала ее к себе и, отстранив, сообщила: — Сейчас погуляете с тетей в парке, хорошо?
Люська нахмурила бровки, но кивнула. Я вздохнула и, унеся дочь в детскую, собрала ее на улицу. С одной стороны, мне не терпелось разбудить Алексея и выдать ему все, что у меня имелось на душе. С другой я понимала — это будет конец всему. И каким бы ужасным ни было понимание, что Ковалев мне изменял, пусть первым в меня бросит камень тот, кто смог бы с холодной головой отрезать столько лет семейной жизни и просто вычеркнуть их, как будто не было за плечами совместного счастья и планов на будущее.
— Все, Ви. Я наберу тебя, как тут… закончу, — сказала тихо, провожая детей и сестру из квартиры.
С Дашей собиралась поговорить уже после того, как разберусь с Алексеем. Ведь на мужа собиралась вылить все, что бушевало внутри, а к разговору с дочерью нужно было подойти со всей ответственностью. И спешка здесь была ни к чему.
— Удачи, Арин… — вздохнула Виолетка, и они удалились.
Я же, заперев за ними дверь, прошла в комнату, где Ковалев так и продолжал храпеть во все дыры и, с силой толкнув его, сказала:
— Просыпайся, сволочь…
Он подскочил на постели, заозирался по сторонам. Выглядел так испуганно, что мне даже смешно стало от его растрепанного вида.
— А! — увидев меня, расплылся он в противной злой улыбке. — Приехала мамаша года!
Это стало последней каплей. Подлетев к мужу, я размахнулась и залепила ему звонкую пощечину, от которой руку прострелило тупой болью.
Глаза Алексея полыхнули лютой злобой. А усмешка стала еще более уродливой, превращая лицо Ковалева в отталкивающую маску.
— Заслужил, — кивнул он, спуская ноги с кровати.
Потер ладонью щеку, театрально подвигал челюстью туда-сюда, как будто существовала вероятность, что я могла ее сломать.
— Ты все? Вернулась в родной дом, или опять тебя куда-то понесет? — уточнил он, поднявшись и потянувшись с таким видом, как будто мы с ним просто встретили вдвоем этот день и у нас какие-то бытовые дела по плану.
— Понесет, видимо, тебя. Причем отсюда подальше, — процедила, наблюдая за тем, как Ковалев подходит к шкафу и с самым непроницаемым видом берет полотенце.
Очевидно, он просто намеревался отправиться в душ. А что потом? Улетит к своей любовнице? Вот так вот просто?
— Что ты наговорил Даше? А? Я тебя спрашиваю! И скажи спасибо, что треснула не скалкой за то, что ты провернул с Люсей!
Мои слова, произнесенные тоном, в котором проскользнули нотки истерики, достигли цели. Алексей сделал глубокий вдох и, отложив полотенце, вернулся на кровать, чтобы устроиться на ее краю.
— Арина, мне жаль, что ты узнала о моей второй семье вот так, — развел он руками. — Но я даже рад, что кто-то прислал тебе эти фотки. Кстати, ты не выясняла, кто именно это был?
Он задал тот вопрос, ответ на который вообще ничего не решал.
— Не вижу никакой разницы. Кто бы это ни был — спасибо ему! — отчеканила в ответ.
— Я и сам бы тебе все рассказал. Я больше