— Но у тебя же есть невеста, скоро будет ребенок…
— Я ее не люблю и никогда не любил, а ребенок… его я не брошу, просто я не могу жить без тебя. Без вас… — Дима подсаживается ближе и нежно берет мое лицо в теплые ладони. — Выходи за меня, Мышкина!
У меня в сердце просто случается взрыв. Неужели это не сон? Тот, кого я так люблю, который сумел стать мне другом, защитником и помощником, действительно любит меня?
И я решаю признаться. Хватит этих игр. Он доказал мне свою любовь еще раньше. Когда заботился обо мне, когда вез в роддом и не отходил ни на шаг во время родов. Неужели тот, кому все равно, станет это делать, даже ради благодарности за то, что я была с ним после аварии?
— Это была я… — не сдерживая слез, признаюсь я.
— Где? — хмурится Дима, и я ощущаю, как звенит тишина между нами. Я должна, должна признаться… Боже, почему ж так тяжело?
— На Новый год. Та незнакомка в твоем кабинете, ночь, наполненная такой страстью, которой я не испытывала никогда в жизни, — это была я…
— Но…
Мужчина вскакивает и запускает пальцы себе в волосы. Вижу по взгляду, как в его голове начинает складываться картинка, как детали пазлов встают на свои места, и жду. Жду его злости или разочарования, но он не кричит. Поворачивается ко мне и с глазами, полными дребезжащей радости, говорит:
— Но тогда получается, что эти дети…
— Да, они твои… — подтверждаю я, уже готовая ко всему. Даже к тому, что мужчина мне не поверит. Или просто уйдет, обозвав обманщицей и предательницей…
Но Дима начинает смеяться и, подхватив меня на руки, сдавливает в объятиях.
— Моя родная…
— Задавишь! — смеюсь я в ответ. Ну что за мужчина? А ведь правда любит… Не любил бы — уже б ушел. Не простил…
— Никогда, моя любимая, отважная, сильная Мышка!
Он опускает меня на кровать и нежно добавляет:
— Я должен тебе тоже признаться.
Внутренне подбираюсь, ожидая подвоха. Не может все быть так хорошо, сейчас он скажет что-то, что вдребезги разобьет мне сердце.
— Мне уже страшно… — тяну я, а он отрицательно мотает головой.
— Не бойся. Ничего плохого — по крайней мере, для тебя. Я оттолкнул тебя тогда в больнице не потому, что не хотел. Нет, уже тогда я понял, что люблю тебя! Но у меня больше не может быть детей, а Марго оставалась единственным шансом. Да и она ни за что на свете не дала бы мне видеться с ребенком, откажись я на ней жениться. Но я найду выход, Саш. Поверь, мы справимся. Главное, что мы и наши дети будем вместе. Но мне очень больно, что тот ребенок останется без отца…
И я верю… Верю каждому его слову и уже не вижу смысла скрывать правду про Марго. Он не любит ее, а значит, ее измена не ранит его…
— Возьми мой телефон… — шепчу я, и Дима непонимающе берет с тумбочки мобильный.
— Включи последнее видео, пожалуйста.
Глава 26
Дмитрий
Александру переводят в послеродовую палату, а мне советуют пойти домой поспать. Но как это сделать? Я будто привязан к этой тройке малышей. Смотрю на них через стекло и не могу оторваться. Как же они прекрасны. Надо же, никогда не любил детей, а эти будто особенные. Мальчики только и делают, что едят и спят, а девочка кряхтит, будто что-то требует, и так морщит носик, что я не без улыбки вспоминаю Мышкину, когда она впервые появилась в моем кабинете.
— Они так на вас похожи! Не хотите подойти поближе? — обращается ко мне женщина в белом халате. На бейдже вижу имя и улыбаюсь:
— Очень хочу, Оля!
Она усмехается в ответ и провожает меня в отделение новорожденных. Я с трепетом подхожу поближе и рассматриваю сначала мальчика, который родился первым.
Темненькие волосики, сморщенное, но красиво личико. Он спит, и я, к сожалению, не могу рассмотреть цвет глаз. Интересно, они такие же синие, как у Мышки? Неожиданно малыш поднимает ручку, и я вижу родимое пятнышко в форме полумесяца у него на ребрах. От удивления открываю рот, но медсестра, замечая мой шок, расценивает его как испуг.
— У всех троих одинаковые, представляете? Вы не бойтесь! Они со временем уменьшатся или вовсе пропадут!
— Не пропадут! — заторможенно отвечаю я, понимая, что у меня точно такое же родимое пятно на ребрах. Разве бывают такие совпадения?
— О, ну оно даже милое, я бы сказала — изюминка!
— Да, это верно!
Обхожу двоих других деток и удостоверяюсь в том, что девушка права: у всех троих одинаковые родимые пятнышки.
Машинально тянусь к своему и, задирая рубашку, рассматриваю на схожесть.
— О, ну тогда все ясно, папочка! Детки просто пошли в вас!
— В меня? — Поднимаю на нее глаза, пытаясь сообразить, почему в голове что-то щелкает.
— Ну конечно, в кого же им еще пойти? Да и посмотрите на мальчиков, просто вылитые вы!
— Да… да… наверное… — роняю я и выхожу. Устремляюсь на улицу, чтобы вдохнуть свежего воздуха и проветрить мозги. Что за мистика? Почему эти дети так похожи на меня? Или я вижу то, что хочу? Но тогда как объяснить родимые пятна?
Врываюсь внутрь и спешу к Саше. Уж она-то должна как-то это объяснить. Захожу в палату и вижу, что девушка еще спит.
Вот идиот. Врываюсь к ней со своими глупыми вопросами, а она так намучилась. Хочу тихонько уйти, но слышу шепот:
— Дима? Я не сплю уже!
Точно идиот. Разбудил. А что спросить, так и не придумал! Мышкина, почему ваши дети так похожи на меня? Вы, случайно, не спали со мной, а то я забыл… Да уж…
— Привет, Саш!
Подхожу и сажусь на край кровати. Смотрю в ее ясные глаза, скольжу взглядом по усталой улыбке и прикасаюсь к длинным волосам. Девушка закрывает глаза от удовольствия, и я буквально растворяюсь в этом состоянии безмерного спокойствия, которое окутывает меня каждый раз, когда Саша рядом.
— Я видел наших детей… — выдаю, а потом понимаю, что ляпнул что-то не то.
— Как они? — спрашивает Мышка.
— Они прекрасны! — отвечаю, но вижу, как лицо Саши становится грустным.
— Дим, я очень ценю, что ты был все это время рядом, но ты не должен…
— Но я хочу, понимаешь? Хочу тебя и, черт возьми, устал с этим бороться! Сашенька,