Я выбралась из экипажа и поблагодарила кучера. Он не ответил. По двору слонялось с полдюжины мужчин в вельветовых брюках и сорочках с закатанными рукавами. Кажется, прямо по соседству находилась столярная мастерская. Возможно, мне стоило спросить у одного из парней, как попасть в театр, но все они были сосредоточены на своей работе и, кажется, даже не замечали, как я тихонько семеню по булыжному двору.
А потом я увидела знакомое лицо. Девичья привязанность, которую я причисляла к давно отошедшим в небытие, снова чувствительно откликнулась у меня в груди.
– Оскар?
Он выглядел старше и даже красивее, чем я помнила, несмотря на торчащую за ухом кисть и мазок желтой краски на щеке. Он не сразу меня узнал.
– Мисс Уилкокс. Что вы здесь делаете?
Тот молодой человек, которого я знала прежде, всегда держал улыбку наготове, обладал пружинистой походкой и вечно насвистывал известные мелодии. Теперь же при виде меня ему будто сделалось дурно.
Я замялась.
– Я здесь работаю. Миссис Дайер приняла меня на должность.
– Я думал, вы горничная. Что же вы будете здесь делать, прибирать в партере?
Тут ему через плечо заглянул другой мужчина и что‑то шепнул на ухо. Я заметила сердитый взгляд плотника из мастерской. За то время, что я готовилась к новой работе, мне ни разу не пришло в голову, что здесь я могу столкнуться с враждебностью, которую навлек на наше семейство брат. Вероятно, Грег поступил со своими товарищами-художниками не лучше, чем с нами. Я вспомнила, как миссис Дайер сказала, что мы с Грегом похожи, и пожалела, что не могу стереть собственные черты лица, подобно сценическому гриму.
– На самом деле нет, – ответила я со всем достоинством. – Я буду костюмером. Буду одевать приму.
На лоб Оскара упала прядь темных с рыжиной волос.
– Вы? – недоверчиво переспросил он. – Вы будете одевать Лилит Эриксон?
– Да. Именно поэтому я к вам и подошла. Я собиралась спросить, где можно найти миссис Неттлз.
Оскар нахмурился. Это было ему не к лицу. Мне бы хотелось, чтобы он снова стал веселым и жизнерадостным другом Грега. Такой человек мог бы оказаться сейчас на вес золота: он мог бы поддержать меня в театре и тайком заполучить нужные сведения о Лилит Эриксон. Но вместо этого я лицезрела его кислую мину. Что могло его так обидеть? А мой вопрос он так и оставил без ответа.
– Ну ладно… – вздохнула я, но тут он зашевелился.
– Мне все равно надо к декорации, – признался он. – А костюмерная как раз рядом. Так что можете пойти со мной.
– Благодарю.
Остальные работники проводили нас взглядами. Один начал посмеиваться, и я метнула в его сторону ледяной взгляд.
Оскар повел меня мимо мастерской к другой двери со скрипучими петлями. Через нее мы попали в темный коридор, где стоял какой‑то затхлый запах. Там не было ничего красивого, только практичные беленные известью стены с деревянной облицовкой снизу. Мы пошли направо мимо наставленных лестниц, ящиков и мешков с песком. Где‑то вдалеке стучал молоток.
– Я уже сто лет вас не видела, – попыталась поддержать разговор я. – Даже не узнала вас.
Он не обернулся, лишь ускорил шаг.
Будь это кто‑нибудь другой, я бы не придала особого значения и сочла его жалким паршивцем, но, учитывая то, каким я помнила Оскара, его нелюбезность причиняла мне боль. Наше знакомство не было близким. Он был другом Грега, и я видела его лишь мельком, но он всегда производил на меня такое впечатление, что я не единожды грезила о нем, лежа на своей узкой кровати для прислуги.
Оскар повернул налево и полез на приставную лестницу. Я подоткнула юбки и стала взбираться по скрипучим ступенькам за ним следом.
Мы оказались над колосниками [2]. Они напоминали оснастку корабля. Во всех направлениях над сценой на головокружительной высоте тянулись веревки и подвесные переходные мостики.
– Я думала, что костюмерная будет внизу, – задыхаясь, пробормотала я.
– Это не так, – отрезал Оскар. – Но вы привыкнете к высоте. Старайтесь не смотреть вниз. Мы идем туда, через мостик, видите?
Над сценой справа налево протянулась длинная широкая платформа. От глаз зрителей ее скрывали полоски крашеной ткани. Упасть оттуда было сложно, но я почему‑то преодолевала фут за футом с великой осторожностью. Я видела, как человек умер на сцене. У меня не было никакого желания рухнуть вниз и сделать то же самое.
– Я же сказал вам не смотреть вниз. – По крайней мере он со мной разговаривал.
Вокруг нас располагались большие и сложные механизмы. Мы шли мимо канатов, цепей и цилиндров с противовесами. И каждый служил для своей определенной неведомой цели. Проходя мимо, Оскар провел рукой по ветровой машине.
– Какой же зверь в тебя вселился и меня смутил? Открывшись мне, мужчиною ты был [3].
Оскар остановился и склонил голову набок.
– Это она, – произнес он. – У нее самый сильный голос. Только его и слышно за декорациями. Послушайте.
Актриса на сцене внизу продолжала свою речь. Ее голос был теплым, глубоким, с легкой хрипотой. Он почему‑то навел меня на мысль о кошачьем языке.
– Это Лилит Эриксон?
Оскар кивнул.
Я посмотрела с мостика вниз. Сверху была видна только макушка Лилит, иссиня-черная, как вороново крыло.
– А какая она? – спросила я у Оскара.
– Какая? Она подает надежды. Шеф правильно ее выбрал, у нее определенно талант. Ему только надо раскрыться.
– Нет, а… не на сцене. Какая она как человек?
Оскар пожал плечами. По его лицу скользнула какая‑то тень, но я не смогла определить, что она означала.
– Не знаю. Мы вращаемся… в разных кругах.
Миновав мостик, мы очутились возле шатких лестниц с веревочными перилами. Я сморщила нос от запаха краски и скипидара.
– К запахам вам тоже придется привыкнуть, – сказал мне Оскар. Вытащив из-за уха кисть, он указал ею на дверь. – Вы работаете вот здесь.
– Спасибо, что проводили.
– Ну, мне все равно нужно было идти сюда. Пора заняться делом.
Я понаблюдала за тем, как Оскар взбирается на раму декорации. Полотно, натянутое вдоль стены за сценой, было под стать его поведению: обширная вересковая пустошь в тусклых оттенках фиолетового, голубого и зеленого.
До просмотра «Доктора Фауста» я всегда считала театр веселым местом. Теперь он казался мне полным страдания, демонов и смерти. Но здесь платили деньги, и забывать об этом не следовало.
Я постучала в дверь костюмерной, но ответа не получила. Как только я открыла дверь, меня