Я вышел из машины, поставил ее на сигнализацию и неспешной походкой подошел к крыльцу. Не успел я позвонить в звонок, как дверь открыла пожилая женщина с ярким макияжем, одетая в обтягивающую яркую одежду, слишком молодежную и явно не по возрасту.
– Вы, должно быть, мистер Мартин?
Я кивнул в знак приветствия.
– А вы, должно быть, миссис Симмонс.
– Зовите меня Сэнди. – Она распахнула дверь шире. – Входите. Хотите что-нибудь выпить?
– Нет, спасибо, – вежливо ответил я, переступил порог и небрежно оглядел гостиную, в которой оказался.
Я уставился на стены в полном шоке. Они были оклеены нашими обоями! Я сразу же опознал узор, хотя не видел его уже несколько десятилетий. Я знал, что запахи из детства могут пробуждать поток забытых воспоминаний, но вид этих обоев вызвал у меня то же самое. Увидев снова эти бежевые юго-западные узоры на белом фоне, я вновь почувствовал себя ребенком, отдыхающим в Аризоне с семьей, и меня мгновенно охватило глубокое чувство горя.
Должно быть, эмоции отразились на моем лице, потому что Сэнди Симмонс вдруг посмотрела на меня с выражением озабоченности.
– Вы в порядке?
Я заставил себя улыбнуться.
– Все отлично, – ответил я. – Я в порядке. Просто на секунду задумался…
Оторвав взгляд от обоев, я заглянул через дверной проем на кухню. Что-то было в этом дверном проеме не так…
Рама! Да. Я точно видел этот закругленный дверной проем раньше, мне потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, где и когда. В доме-трейлере Джорджа и Бетси.
Я был удивлен, что вообще обратил внимание на такую деталь, но вот обратил и по какой-то причине запомнил. Тогда я не мог ее опознать, но теперь, будучи риелтором, я узнал в ней деревянную отделку, которая была очень популярна тридцать лет назад. Можно сказать, ретростиль. Было ли это простым совпадением? Не думаю. Как и в случае с домом Гудвинов, Фрэнк, очевидно, брал кусочки и детали из проектов, над которыми работал – наша А-образная крыша, дверной проем из трейлера Джорджа и Бетси, – и использовал их для этого строения. Я огляделся. Сколько еще вещей, задался я вопросом, было украдено с проектов, на которые его наняли?
Не зная, как подойти к теме, я протянул папку, которую принес. Якобы это была основная причина моего визита. Я ксерокопировал все документы, относящиеся к договору аренды дома, а также по кредиту ее сына. И хотя это была ложь и на самом деле совершенно не нужно, я сказал Сэнди, что мне необходимы ее инициалы и подпись на нескольких страницах. Мы сели на диван, я достал ручку и протянул ей, затем пролистал документы и попросил ее поставить автографы внизу страниц, где уже расписались Брэд и Конни.
Небрежно, как будто ведя светскую беседу, я заговорил:
– Брэд упомянул, что это «дом Фрэнка».
Она рассмеялась.
– Чтобы понять это, нужно знать историю семьи…
– У нас… у меня тоже был «дом Фрэнка», – сказал я. – В Аризоне. Когда я был маленьким.
Я жестом указал на стены:
– На самом деле, это наши обои. Фрэнк, должно быть, украл их, чтобы использовать для этого дома.
Сэнди больше не смеялась, а когда она заговорила, я почувствовал беспокойство, которого не было всего минуту назад.
– Это и есть «дом Фрэнка», – сказала она.
Я рассказал ей историю о нашем летнем домике из фанеры и доме Гудвинов, опустив эпизоды о мертвых собаках, скелете мальчика и смерти Билли, но упомянул украденную и проданную Фрэнком мебель и то, как он использовал наши панели в своем доме. Я также рассказал ей о том, что мы узнали о Фрэнке от других горожан после его внезапного отъезда.
Сэнди, казалось, нисколько не удивилась. Она чуть наклонилась вперед и сказала:
– Я никогда не говорила Брэду об этом, потому что это бы его напугало, но под всеми этими стенами, когда прачечная рухнула, были обнаружены кости. Кости животных: кошек, морских свинок, кого угодно. И их было очень много. Как будто кто-то годами убивал домашних животных и складывал их тела под домом.
– Фрэнк, – сказал я.
Она кивнула.
– Я тоже так думаю. Не спрашивайте меня, почему я так думаю, но я уверена, что это его рук дело.
Она вздрогнула и продолжила:
– В этом человеке было что-то… не совсем правильное. Я никогда не доверяла ему, и муж мой тоже. Мы шутили и смеялись над ним, особенно над тем, каким ужасным строителем он был, но, думаю, мы также были немного… даже не знаю, как это сказать. «Нервные» – это не то слово, но близко. Даже если бы он остался поблизости, не думаю, что мы попросили бы его исправить какие-то недочеты. С ним было некомфортно находиться рядом, если вы понимаете, о чем я.
Я все понимал.
– Взгляд, – сказал я.
– Вы тоже это заметили? – Она снова засмеялась. – Да, он всегда так странно смотрел на тебя, когда ты с ним разговаривал.
– И в разговоре были такие большие паузы…
– Точно, – согласилась она, – как будто он переводил все, что вы говорили, на иностранный язык, понятный только ему.
Воспоминания о странном поведении Фрэнка не вызывали улыбок.
Я глубоко вздохнул и решил поделиться остальными подробностями.
– Под нашим домом были мертвые собаки, – тихо сказал я. – А в доме напротив… в доме, в котором Фрэнк жил, в подвале было замуровано тело мертвого мальчика. Ну, не совсем тело, скорее скелет… Мальчик, очевидно, был мертв уже очень давно.
Сэнди выглядела потрясенной.
Я рассказал, как Гудвины нашли мертвого мальчика, как исчезли Фрэнк и его жена, как взорвался трейлер их родственников и как полиция не нашла даже их частичек. Я жестом показал вокруг:
– А теперь, спустя все эти годы, я обнаруживаю, что Фрэнк Уоткинс переехал сюда, построил другой дом и сделал точно то же самое.
– Уоткинс? – Сэнди ахнула. – Нет. Его звали Уорвик. Фрэнк Уорвик.
Вымышленное имя. Это было что-то новенькое. Впрочем, совсем неудивительно.
Я пожал плечами.
– Может быть, поэтому его и не смогли быстро поймать…
Она отмахнулась от этого предположения.
– Преступники постоянно используют псевдонимы, и их ловят. Я думаю, что полиция вашего маленького городка просто некомпетентна. То есть он был здесь, всего в соседнем штате, и начинал все сначала.
Мне нечего было возразить.
– Вы познакомились с его женой, когда покупали