Откуда-то из гаража я услышал слабый плач ребенка.
Волосы зашевелились у меня на голове. Вот оно! Может, я и хотел бы покончить со всей этой паранормальной активностью, но она явно не оставляла меня.
Снова раздался крик.
Может, пора связаться с командой из «Охотников за призраками»?
Точно! Почему я не подумал об этом раньше?
Я прислушался к плачу, доносившемуся из гаража.
– Ты слышишь это? – спросил я Тери.
Она нахмурилась.
– Нет. В чем дело? – И ее лицо прояснилось. – Ребенок?
Я кивнул.
– Ребенок. Надрывается, плачет.
Она последовала за мной на кухню и дальше – через боковую дверь в гараж. Я дотянулся до выключателя и включил свет. Гараж оказался пуст: пространство с открытыми балками, выстроенное на грязной от масла бетонной плите. Я замер на мгновение, ожидая снова услышать плач ребенка и зная, что этого не случится.
И вдруг – резкий вой.
Тонкий звук раздался из центра пустого помещения передо мной, и каждый волосок на моем теле встал дыбом. Я повернулся к Тери.
– Ты… ты это слышала?!
Она покачала головой.
Собрав всю свою смелость, я шагнул в центр гаража. Звуков не было, но внезапно я ощутил мимолетный холод, словно прошел мимо кондиционера, который тут же отключился. Я осмотрел гараж, задаваясь вопросом, куда мог исчезнуть ребенок и был ли это вообще ребенок.
– Ну что там? – спросила Тери.
Я покачал головой.
– Ничего. Пойдем отсюда.
Как только мы вернулись домой, я отправил электронное письмо команде «Охотников за призраками». Мне дали общий электронный адрес производственной компании, но я адресовал свое сообщение именно Скотту Спенсеру, надеясь, что продюсер свяжется со мной, увидев мое имя. Я подумал сразу подробно рассказать ему о своих поисках Фрэнка, но решил заняться этим позже. А вместо этого просто написал, что нашел еще один дом с привидениями, построенный и принадлежащий тому же человеку, который построил два дома в Рэндалле, и настоятельно попросил его связаться со мной как можно скорее. Кроме того, я все еще не решил, поеду ли с командой в Неваду…
Наверное, я должен был бросить все это?
…Но я отчаянно хотел, чтобы Спенсер и его команда исследовали тот дом с зеркальными окнами в пустыне. Полиция, разумеется, не помогла. Я даже не был уверен, проверили ли они дом Фрэнка. Когда я позвонил, чтобы узнать, что им удалось выяснить, сержант на телефоне практически отмахнулся от меня.
– Он разыскивается для допроса в связи с возможным убийством, – пояснил я мужчине, делая акцент на последнем слове, но тот сообщил официальным тоном, что на данный момент нет ничего нового, а когда появится, они со мной свяжутся.
С тех пор от них не было никаких известий.
– Почему именно ребенок? – спросила Тери за ужином.
Я поднял на нее глаза, оторвавшись от собственных мыслей.
– Прости, что?
– Почему ребенок? Разве это не странно – слышать детский плач? И почему эти звуки слышишь только ты? Как работает такое избирательное восприятие?
Она поверила мне, я это понял сразу. Она действительно думала, что я слышу крик ребенка, и пыталась разобраться в логике происходящего. Ее поддержка тронула меня, придала уверенности, успокоила, и в тот момент я понял, что люблю ее. Я уже собирался сказать ей об этом, когда зазвонил телефон. Это была ее подруга с работы. Тери разговаривала по телефону в другой комнате и была на линии так долго, что мое настроение испортилось. Условия были не совсем подходящими для такого судьбоносного признания. Для такого важного события нужна особая обстановка, более серьезный момент, и я решил отложить свое заявление до следующего раза.
Тери все еще разговаривала по телефону, когда я просунул голову в дверной проем, показал ключ от домика и помахал ладошкой, намекая, что собираюсь вернуть его в офис. Она кивнула в знак согласия и тоже помахала на прощание, продолжая говорить. И я ушел.
К моему удивлению, Мэй сидела за своим столом, работая за компьютером, когда я приехал. Обычно она не работала по выходным – по ее словам, это время посвящено исключительно семье. Я спросил ее, почему она здесь, пока убирал ключ в сейф.
– Мы думаем о переезде, – ответила она.
Это было неожиданно. Они с мужем купили свой дом в Чино-Хиллз меньше года назад – неброский двухуровневый дом в элитном районе, который казался идеально подходящим. Я не понимал мотивов их переезда, поэтому просто молча стоял и ждал пояснений. Мэй занималась бумагами, но, увидев, что я не собираюсь уходить, вздохнула и продолжила:
– Ван хочет что-то поближе к работе: пробки его уже достали. Меня тоже, если честно. Но куда больше его постоянные просьбы сменить место жительства. «Давай переедем, ну, давай!» Иногда мой муж напоминает маленького ребенка. Сначала это были просто разговоры, мы не собирались ничего предпринимать, но на прошлой неделе появилось новое предложение в Йорба Линда. Дом официально еще даже не выставлен на продажу, и это не только отличное место, но и ежемесячные платежи на сотню меньше, чем мы платим сейчас.
– Звучит логично.
– Так и есть. Проблема, однако, в том, что, если мы хотим быстро продать наш дом и максимально увеличить прибыль – а именно это мы и делаем, – нам нужно действовать сейчас. В идеале – вчера. Если мы собираемся наскрести достаточно для конкурентоспособного первоначального взноса, нам нужно отремонтировать крышу, починить гараж и заменить сантехнику.
– Понимаю.
– Нам придется сделать косметический ремонт в ближайшие дни. А еще нужно что-то сделать с пристройкой к дому. Она дышит на ладан и может рухнуть прямо при потенциальных покупателях. Думаю, стоит ее снести.
– А что, это не так уж и плохо. Если вы снесете пристройку, – сказал я ей, – вы сможете на этом месте посадить небольшой цветочный сад. Сады определенно помогают продажам.
Мэй рассмеялась.
– У тебя всегда было хорошо с фантазией.
– Часть работы, – улыбнулся я.
– Так ты и сегодня работаешь? – спросила она.
Я покачал головой.
– Не совсем. Я просто показывал Тери тот дом в Линкольне.
– Дом с привидениями? – Она усмехнулась. – Встретили Каспера?
– Мы надеялись на это, но нет.
– Не сдавайтесь.
– А что ты знаешь про этот