— Разве ты не видишь? — он придвигается ближе и берет мои руки в свои. — Из-за тебя я не смог похитить ребенка. Ты удерживаешь меня здесь, разрушая ментальную блокаду, которая заставляла меня красть детей в первую очередь.
— Я не понимаю. — Мои пальцы переплетаются с его.
— Я был вынужден ослушаться, и привязка порвалась. — Его глаза сияют.
— То есть, по сути, ты нарушил сделку с дьяволом?
Он медленно кивает.
— И в лучах рассвета я возродился.
На моих щеках появляется улыбка.
— Тебе больше не придется похищать других детей.
На его лбу что-то темнеет.
— Я уверен, что это мало утешит родителей тех, у кого на протяжении стольких лет похищали детей.
Боль пронзает мое сердце.
— Это была не твоя вина. Все, что ты можешь сейчас сделать, это быть благодарным за новую жизнь, которую тебе подарили.
Он оглядывает груды упавших костей. В его новых глазах отражается множество эмоций, когда он поднимает однорогий череп. Его пальцы скользят по удлиненной морде.
— Нет. Я могу сделать больше, чем это. Я клянусь старыми богами, что буду защищать жителей этой деревни, насколько смогу. Я сделаю все возможное, чтобы они были в безопасности. Я буду сражаться с демонами насмерть, если такова воля богов.
Голоса вокруг нас начинают звучать громче, их неразборчивый шепот становится громче с каждой секундой.
— Торстен… — я прикрываю глаза рукой, когда пещеру заливает ослепительный белый свет. Он кружится вокруг, становясь все ярче по мере того, как голоса становятся громче. А затем все исчезает. Я смотрю на Торстена и замечаю, что последние отблески света медленно гаснут, пока не остается только мягкое свечение, исходящее от черепа. — Что это было?
— Знак богов, — бормочет Торстен. — Интересно… — он поднимает череп и осторожно прикладывает его к лицу. Кости сгибаются и хрустят, и через несколько секунд его тело превращается в тело Пожирателя Сов.
Вокруг нас раздается оглушительный рев, и меня охватывает паника. Значит ли это, что действие проклятия не закончилось? Я потерпела неудачу? Прежде чем мой разум успевает завертеться дальше, две огромные когтистые руки отрывают череп от его чудовищной головы, и через мгновение это снова Торстен, совершенно человеческий, держащий маску в своих руках.
— Они наделили тебя способностью превращаться в Пожирателя Снов по желанию? — у меня отвисает челюсть.
— Но почему? — Торстен качает головой.
Внезапно все становится до боли ясным.
— Исполнить свою клятву, присматривать за этой деревней. — В этом есть смысл. — Быть Великим Защитником.
Его глаза сияют, когда он крепче сжимает череп.
— Если такова воля богов, то так и будет.
Глава 8
Прю
— Поппи, если ты съешь еще немного медовых пирожных, пчелы начнут думать, что ты — еда, — предостерегаю я, наблюдая, как моя шестилетняя сестра рассовывает сладости по карманам своей юбки.
— Но мы получаем их только раз в год! — хнычет она.
— Да, — добавляет Томас, набивая рот жареным мясом с травами. — Почему мы не можем есть это блюдо круглый год?
Я вздыхаю. Каждый год у нас возникает один и тот же спор.
— Ты не хуже меня знаешь, что это праздник в честь Великого Защитника.
— Расскажи нам эту историю еще раз, — вмешивается брат-близнец Томаса, Пип, с глазами, полными возбуждения.
Я слегка смеюсь.
— Ты уже много раз слышал эту историю.
— Но для Торы это будет первый раз, — добавляет Поппи, улыбаясь малышке, ерзающей у меня на руках.
— Думаю, ты права, — я опускаюсь на скамейку. — Давным-давно наша деревня была наводнена демонами и всевозможными злобными существами. Они крали наших детей и вырывали взрослых из постелей. Люди жили в страхе, никогда не зная, когда может настать их час быть съеденными. Пока однажды боги не послали им героя, не совсем человека, не совсем монстра…
— Великого Защитника! — восторженно восклицает Поппи.
— Да. Он убил Пожирателя Снов и поднял оружие против демонов и темных сил, и с того дня…
— Мы все живем в мире! Да здравствует Великий Защитник! — Поппи мечтательно улыбается.
— Ты такая романтичная, Поппи. — Аста закатывает глаза.
— Но она не ошибается, — мягко напоминаю я им. — Прошло два года. Великий Защитник изменил нашу жизнь к лучшему. Мы многим обязаны ему.
— И как ты собираешься выразить свою благодарность тому, кто оберегает тебя, моя Темная? — тихий голос шепчет мне на ухо.
— Торстен! — Поппи подбегает к нему, и на сердце у меня становится теплее. Она дико хихикает, когда он поднимает ее высоко в воздух, прежде чем опустить обратно. Я смотрю на своего викинга, и глубокая любовь струится по моим венам.
— Мы рассказали Торе историю о Великом Защитнике. Ты пропустил это! — Поппи надувает губки, играя с крошечной ручкой Торы.
— Ой? И что она думает о Великом Защитнике? — он забирает улыбающуюся малышку у меня из рук, и она бормочет что-то неразборчивое, прежде чем зевнуть. — Кажется, на нее это не произвело впечатления. — Торстен хмурится, а я не могу сдержать смешок, который вырывается из меня.
— Со временем она научится. Но теперь пора ложиться вам в постель. — Меня встречает хор недовольных братьев и сестер.
Я замечаю Реми, которая уже идет забрать Тору. Она улыбается, когда Торстен передает ей Тору.
— Иди к тете Реми, малышка. Твоим родителям есть чем заняться.
— Почему мы не можем пойти с вами? — Поппи с несчастным видом складывает руки на груди.
— Потому что у нас с Прю есть особый ритуал в честь Великого Защитника, — отвечает Торстен. Он подмигивает мне, и я улыбаюсь.
— Он прав. Отправляйся спать. Реми за главную, пока мы не вернемся. — Снова раздаются жалобы, но на этот раз дети слушаются. Я целую каждого, прогоняю их, и через несколько мгновений мы остаемся одни.
— Готов? — я оглядываюсь на Торстена, который пьет мед из своей любимой чашки. Рог горного козла был отпилен и выдолблен, чтобы получилась длинная чаша. Я краснею, вспоминая, в каких местах побывал этот сломанный рог. Торстен одаривает меня дерзкой ухмылкой.
— Может, мне взять его с собой? — он дразнит.
Я прикусываю губу
Мы углубляемся в лес, держась за руки, пока не добираемся до пещеры, где все началось. Торстен практически затаскивает меня внутрь.
— Ты принесла ее? — в его голосе звучит нетерпение.
Я застенчиво улыбаюсь ему и достаю из кармана маленький флакончик с дамианой.
— А ты? — я приподнимаю бровь, глядя на него.