Судя по всему, звонил сам Серебренников! Второй секретарь…
Глянув на меня, Николай Семенович махнул рукой, иди мол, и не отсвечивай. Пришлось ретироваться… правда, ненадолго. Я и пяти шагов, как дверь кабинета распахнулась вновь.
— Воронцов! А ну, зайди-ка!
Знаменитый редакторский бас прогрел на весь коридор. Проходивший мимо Плотников глянув на меня с явным сочувствием, мол, сейчас начальство взгреет!
Пожав плечами, я вернулся обратно:
— Николай Семенович, звали?
— Звал, звал, — раздраженно отозвался редактор. — Знаешь, кто мне сейчас звонил? Сам товарищ Серебреников! Если забыл, напомню, второй лицо в обкоме! И ходят слухи, что скоро… Скоро! Он будет и первым. Ну? И что ты вновь натворил? Тебе велит пристать пред светлы очи! Сказал, чтоб срочно явился.
Скрывая довольную улыбку, я спешно опустил глаза:
— Так я побегу?
— Обожди! — протерев очки, строго промолвил начальник. — Сначала объясни, по какому такому поводу?
— Николай Семенович! — взмолился я. — Ну, откуда ж мне знать-то? Может, статья понравилась?
— Ага! — главред саркастически хмыкнул. — Понравилась, не вызывал бы! Мне просто шепнул бы на партхозактиве. Э-эх, Саша, Саша… Ну, ты это… особо-то не волнуйся! Если не антисоветчина какая, отстоим, возьмем на поруки!
— Да я и не боюсь, Николой Семенович. Борис Андреевич человек серьезный, по пустякам звать не будет.
— Не боится он… Да уж, не чаю попить зовут! Ладно, ни пуха…
* * *
Вот как раз чай товарищ Серебренников мне и предложил. Прямо с порога. Указал жестом на стул, да крикнул секретарше:
— Ниночка, чайку организуй. С лимончиком!
Отдав поручение, второй секретарь перевел взгляд на меня:
— Что-то в горле пересохло… Чайку вот собрался попить, а тут ты! Ну, давай уж, составь компанию чего ж.
Андрей Борисович как всегда говорил ровным и спокойным голосом, словно диктовал передовицу в газету. Свежий номер нашей «Зари» лежал у него на столе, рядом с гипсовым бюстом Маркса. Та-ак…
Секретарша, принесла чай в серебристых подстаканниках. Хороший, ароматный, с лимоном…
— Уж, извини, разносолов у меня нет… Догадываешься, почему вызвал?
Я кивнул.
— Статья? О Югославии… Мы хотели перед Олимпиадой…
— Ой, не про Югославию твоя статья, нет! — усмехнулся Серебренников. — Вовсе не про заграницу и не про будущую Олимпиаду. Про нас! Про наш родной Союз.
— Ну, я просто хотел, как аллегорию…
— А так же параболу и гиперболу! — Андрей Борисович отрывисто хохотнул, взял со стола газету и вдруг сделался совершено серьезным. — Вот это вот…
Он зачитал вслух:
«Нужно менять всю систему торговли… делать ее гибче. Ликвидировать дефицит и снять клеймо „преступника“ с человека, который хочет работать и хорошо зарабатывать… под строгим контролем государства… Ты знаешь, что это?»
— Так… э… статья…
— Нет, это не статья… — жестко усмехнулся Серебренников. — Не статья, а почти дословное цитирование докладных записок лучших экономистов страны! «О разработке комплексной программы развития и совершенствования системы управления народным хозяйством». Что, думаешь один ты такой умный? Что мы все слепые, да? Все знаем… И о дефиците, и о непорядке в торговле. И… И поверь, делаем! Кое-что из сталинского опыта вернем… Нет, не аресты! А те самые артели и частников, про которые ты писал!
— Так я же про Юго…
— Ой, не надо уже! — прервал Андрей Борисович мою попытку выкрутиться и махнул рукой. — К тебе вот вопрос имеется. Откуда ты про все это узнал? Документ-то секретный. А? Что скажешь-то?
— Да ни откуда я не узнавал, Андрей Борисович! — я забыл про чай. — И цитаты у меня не точные. И это вообще не цитаты, а мысли мои. Просто это ж в воздухе все летает. Ну, кому те же частные парикмахерские могут помешать? Разве только нашим врагам. А артели? Ну, нашили бы те же джинсы… Ничуть не хуже американских!
— Знаем про это все! — раздраженно прервал Серебренников. — Думаем. Да, давно бы… если б не проблемы у Юрия Владимировича со здоро… Чай-то пей! Остынет.
— С-спасибо… У меня к вам записка, Андрей Борисович…
Хозяин кабинета недовольно вскинул глаза:
— Какая еще записка?
— Ну, типа докладная, — я волновался, сбиваясь с официального тона. — Я не инженер, понимаете. Вот тут изобретатели все изложили!
— Что еще за изобретатели? А, впрочем, давай, гляну…
Эту «записку» составили два гения, мой родной отец и Коля, популярно изложив все то, чего они придумали и уже сумели испытать в деле. И то, что пока еще не сумели…
Серебренников углубился в чтение… и даже забыл про меня. Ан, нет, вспомнил:
— А что значит «всесоюзная Сеть»? И почему «Сеть» с большой буквы? И вот эта еще фраза: «доступ к информации может быть у любого человека, в любой точке страны»?
— Так это и значит, Сеть! — я даже не представлял, как понятнее объяснить. — Ну, через спутники же! И так же сотовая связь!
— А-а! — задумчиво протянул Андрей Борисович. — У американцев такая сеть уже есть! Военная. Ты хочешь сказать, что теперь и у нас будет? Но, это ж… Это же… Военным точно понравится!
— Да и гражданским, — я подскочил на стуле. — Это же для всех, и для гражданских тоже. Для всех советских людей!
— Что ж, военным я это покажу, — недоверчиво хмыкнул второй секретарь обкома. — Да и с изобретателями встретиться бы не худо…
— Там, внизу, адреса и фамилии, — подсказал я.
— Вижу… Хромов Николай и… Матвей Воронцов… — Серебреников потряс головой. — Подожди… это что же…
— Да, это мой отец, — спокойно пояснил я. — Сотрудник НИИ «Техприбор».
— Ну, что ж, — Андрей Борисовичи с неожиданным благодушием развалился на стуле. — Будем новации внедрять! И в экономике, и, так сказать, в технической сфере. Американцы жмут, деваться особо некуда! Только ты не думай, что все так просто. В ЦК ретроградов полно. Но, есть и вдумчивые современнее люди. На них Юрий Владимирович и делает ставку. Вот, к примеру, товарищ Горбачев, Михаил Сергеевич. В политбюро самый молодой, перспективный, сторонник реформ!
Глава 13
Я покинул помпезное здание областного комитета партии окрыленным! Дело сдвинулось с места, ура! Даже два дела, информационно-техническое и экономическое. Последнее, похоже, двигалось и