Червь, будто в ответ на своё имя, издал низкий гортанный звук, и его мускулистое тело снова зашевелилось, нацеливаясь на меня.
Я мысленно перебирал руны, собранные за сегодняшний день благодаря Илье. Арсенал был невелик.
«Земляной щит» может поднять стену из спрессованной земли и выдержать мощные атаки.
«Дрожь земли» создаёт локальные вибрации почвы и нарушает равновесие всех существ в зоне действия.
Были ещё «Песчаная буря» и «Песчаный ад», что я применил к визгунам, а также единственная огненная руна «Фаербол».
«Ледяной покров» и «Купол ветра» Юсупова легли в слот защитных, и я в данный момент их упорно игнорировал. Рядом красовалась «Каменная кожа», которую Илья мог использовать как броню на отдельных участках тела, вроде каменных перчаток. Я пока так не умел, но саму руну мог использовать, защитив своё тело полностью, как учил Степан.
Но ничего из этого не подходило в данной ситуации. Червь — земноводное существо, и все земляные атаки на него не будут действовать так, как мне бы этого хотелось.
Вот бы сейчас «Лезвие ветра»! В два счёта покромсал бы эту тварь на салат.
Червь не стал дожидаться, когда я определюсь с выбором, и ринулся вперед. Его массивное тело с удивительной проворностью взмыло в воздух, обдав меня запахом гнили.
Инстинктивно выставил «Земляной щит». Однако существо, привыкшее прорываться через толстый слой земли, просто проделало огромную дыру в моей защите и, не останавливаясь, продолжило движение.
Пара секунд, и червь уже нависал надо мной, открыв огромную пасть и обдавая меня зловонным дыханием.
— «Фаербол», — крикнул я, выставив перед собой руку.
Шар размером с теннисный мяч вспыхнул в руке, обжигая нежную, лишённую панциря плоть вокруг зубов твари. Червь отпрянул, тряся головой и пытаясь сбить огонь. Это дало мне возможность для манёвра.
Я рванул в сторону, увеличивая разрыв. «Фаербол» для червя был как слону дробина.
— Что, Соловьёв, хороший у меня питомец? — засмеялся Евгений. — Подумываю его в поместье забрать. Не болотный вывертень, конечно, но тоже ничего.
Я едва успел отпрыгнуть от нового удара хвоста, который разнёс вдребезги очередную каменную колонну.
— Согласен! — крикнул я, уворачиваясь от обломков. — Отличный питомец! Особенно нравится, как он интерьер обновляет! И зачем тебе поместье, если Арчи его в труху превратит?
Титов замолчал, подняв руку с перчаткой. Червь на это движение отреагировал мгновенно, тут же перестав наносить хаотичные удары и нацелившись мордой на меня.
— Арчи, не отвлекайся! — рявкнул Титов.
Я подключил интерфейс, сканируя перчатку.
[Обнаружен артефакт управления: «Поводок доминатора»].
Глава 29
Понятно. Значит, всё дело в перчатке?
Титов не приручил чудовище, он попросту контролировал червя. И этот контроль требовал концентрации. Или…
Как раз в этот момент я заметил на шее существа стальной обруч с синим кристаллом, мигающим в такт его дыханию.
[Обнаружен артефакт управления «Приёмник доминатора»] — вновь подсказал интерфейс, подтверждая мою догадку.
Теперь я видел слабость системы.
— «Песчаная буря», — взревел я, посылая слой пыли между Титовым и его питомцем.
Тварь остановилась, подслеповато тыча мордой в разные стороны.
— «Дрожь земли», — продолжал я, пытаясь сбить Титова с ног.
Пол дрогнул, издавая слабый гул. Под ногами пронеслась волна. Руна слабо сработала: не хватало навыка. Титов лишь покачнулся, ухмыляясь.
— Ты жалок, Соловьёв!
Но эффект всё же был. Лёгкое колебание достигло чудовища. И для слепого существа, ориентирующегося на вибрации почвы, этого хватило.
Червь дёрнулся, развернулся и пополз на звук. На голос Титова.
— Арчи, нет! Стой! — крикнул княжич, но было поздно.
Ярость твари обрушилась на Евгения. Он едва успел отпрыгнуть, а червь врезался в стену, обрушив очередной участок. Каменные глыбы с грохотом завалили единственный проход.
Стальной ошейник треснул, и кристалл, запаянный в него, потух. Но, кажется, Титов этого не увидел, потому что продолжал держать руку с перчаткой, целясь в извивающееся чудовище.
— Стой, тварь! Стой! — продолжал орать Евгений, потрясая перчаткой словно оружием.
Червь его не слышал. Вернее, слышал, но воспринимал не как хозяина, а как угрозу. А угрозу монстр устранял единственным известным ему способом.
С громким шипением он ринулся на Титова.
Тот попытался спрятаться за груду обломков, но чудовище, не разбирая дороги, просто проломило препятствие, сомкнув челюсть прямо на руке с перчаткой.
— А-а-а! — крикнул княжич от боли. — Соловьёв! Помоги!
Инстинкт сработал быстрее, чем мои мысли.
Я рванул к чудовищу, и, ухватившись за сломанный ошейник, со всей дури потянул его на себя. Надорвал кожу монстра, а с панциря посыпались запёкшиеся куски земли и грязи.
Я орал, надрывая жилы, и чувствовал, как плоть чудовища медленно поддаётся. Наконец волокнистая ткань, истекающая едкой чёрной слизью, была изодрана, и тварь замерла, оседая на каменный пол.
— Ты как? — обратился я к Титову, но, кажется, он меня не слышал.
Часть руки Евгения осталась в зубах твари вместе с перчаткой. Искалеченный обрубок истекал алой кровью.
Шок. Кровопотеря. Смерть в течение нескольких минут, если ничего не сделать.
— Слушай меня, Титов! — жёстко сказал я, формируя в руке фаербол, чтобы прижечь рану. — Если хочешь жить, не теряй сознание!
Он кивнул, стараясь сфокусировать взгляд на мне.
— Держись, — пробормотал я и быстрым движением подпалил рану.
Титов заорал, выгибая спину, остервенело перебирая ногами и пытаясь отползти от меня. Я держал крепко. Запах горелой плоти наполнил воздух, но алая пульсирующая струя превратилась в тёмный сгусток. Главное сделал: кровотечение остановлено.
Остатки рубахи пожертвовал Титову, перевязав культю.
— Жив… — с усилием выдохнул он, больше констатируя факт, чем благодаря. — Зачем?
Я ничего не ответил, поднимая парня с пола и ставя на ноги. Внезапно стена справа с глухим скрежетом ушла в пол, открывая новый проход. Лабиринт менялся, не давая передышки.
Стрелка интерфейса послушно вывела к артефакту, где нас уже поджидали Илья и Пётр. Больше на нас никто не нападал. Как будто лабиринт почувствовал, что получил достаточно жертв, и решил выпустить оставшихся участников на волю.
Илья, увидев нас, а точнее, увидев, как я тащу на себе бледного как полотно и перевязанного Титова, выпучил глаза.
— Соловьёв? Это ты его так? — в голосе прозвучало неподдельное уважение, смешанное с ужасом.
— Не совсем, — ответил я и