Нас обвиняют в том, что мы похищаем маленьких девочек, которых потом используем как проституток. Согласен, но каких именно детей мы выкрадываем? Покинутых сирот или дочерей бедняков; они только выигрывают от такой перемены в их судьбе; часто таких детей мы оставляем в таборе и тогда их участь определенно лучше той, что их ожидала в родительском доме. Посмотрите на Флорентину: у нас эта девочка наслаждается всеми радостями жизни, она любимица Кортилии, а вот если бы она осталась у своих родителей, то несомненно давно лежала бы в могиле, ведь ее отец — беднейший из крестьян Бискайи; не будучи способен прокормить даже одного ребенка, он только обрадовался, когда узнал о похищении дочери. Итак, здесь наша совесть чиста; между прочим, ни одно доброе дело не делается без малой толики зла. [23]
Но как бы там ни было, наша профессия, возможно, вынуждает нас иной раз далеко уклоняться от праведного пути, и, тем не менее, мы продолжаем горячо любить добродетель и не упускаем ни малейшей возможности помочь попавшим в беду людям; мы часто возвращаем беднякам украденные у них вещи, выкупаем несчастных, взятых под стражу за долги, поддерживаем вдов и сирот, пытаемся хоть как-то смягчить страдания невинных; мы и вас заставили дать клятву поступать так же, и вы скоро увидите конкретные примеры благотворительности».
Кортилия, подойдя к умолкнувшему Бригандосу, сказала, что ужин давно приготовлен. Поев, а затем хорошо выспавшись, на следующий день мы снова отправились в путь. К обеду мы собрались на площади какого-то крупного селения, где мои компаньоны сразу же начали продавать местным жителям различные целебные снадобья: аконит от болей в сердце, ятрышник от половой слабости, клещевину от боли в суставах, зубянку от болезней рта и колютею от воспаления мочевого пузыря. Донна Кортилия предсказывала будущее желающим; Климентина, которой цыгане дали гитару, наигрывала на ней приятные мелодии, а я с Кастеллиной танцевала рядом с подругой, аккомпанируя ей в баскский бубен. Мужчины, решив не терять драгоценное время даром, проверили местные амбары; добыча превзошла самые смелые ожидания: когда мы под вечер собрались вместе, выяснилось, что похищенной провизии хватило бы на всех, даже если бы нас было в четыре раза больше. Флорентина, иногда отдыхавшая от танцев, достала из своих карманов множество колец, платков и других ценных вещей, похищенных ею с невероятной ловкостью. Все это богатство она выложила перед блестящим обществом, которое не поскупилось на похвалы маленькой героине за ее подвиги.
Поскольку мы с Климентиной не годились в воровки, нам поручили продавать целебные снадобья: Климентине — приворотное зелье, изготовленное из купороса и аравийской камеди в смеси с укрепляющими и вяжущими средствами, а мне — снотворный порошок, о котором я вам уже рассказывала. Проходя на следующий день через маленький португальский городок, мы успешно сбыли с рук наши лекарства; больные обращались за помощью к моей подруге, а я помогала влюбленным, рассчитывавшим навести крепкий сон на ревнивых супругов. Выручка получилась внушительная. Между тем горожане то и дело подходили к Ромпа-Тесте, суетившемуся на площади. Они осведомлялись, не владеет ли он свечой Кардано, отлитой из человеческого жира, — ею пользуются все кладоискатели.
«Есть у меня одна такая, настоящая свеча Кардано, — тихо отвечал Ромпа-Теста, предлагая направо и налево восковые свечи, украденные в соседнем доме, — зажгите ее, — говорил он несколько громче, — и внимательно следите за направлением пламени, и тогда сокровища, скрытые в земных недрах, станут вашей легкой добычей!»
Цыган, торговавший порошком из корня мандрагоры, продал неимоверное количество своего снадобья, так что этот день мы могли считать вполне успешным. [24]
На десятый день пути мы добрались до испанской границы. Когда мы гурьбой проходили по главной дороге, намереваясь покинуть пределы Португалии, навстречу нам попалась повозка, сопровождаемая двумя сидевшими на конях альгвасилами. В повозке лежали мужчина и женщина, связанные спиной друг к другу.
«Стой!» — приказал кучеру Бригандос.
Затем он обратился к стражникам.
«Куда вы везете эту несчастную парочку, приятели?» — спросил он их громовым голосом.
«Туда, где вскоре придется побывать и тебе, бандит, — отвечал альгвасил, — будь у меня хоть несколько солдат, я бы закинул в повозку и тебя».
«Друг, — отвечал храбрый Бригандос, стаскивая альгвасила с лошади и отбрасывая его на десять шагов от дороги, — твой ответ доказывает, что я имею дело с неотесанным грубияном; иди-ка освежись в ручейке, может быть, это научит тебя правилам приличия».
Пока Бригандос поучал одного альгвасила, Ромпа-Теста также не терял время даром: стащив с лошади другого стражника, он поверг его на землю мощным ударом кулака в грудь. Затем Ромпа-Теста помог своим товарищам освободить от веревок пленников, и те поспешили скрыться с места происшествия. Сделав доброе дело, цыгане занялись альгвасилами, еще не успевшими прийти в себя от полученного строгого внушения, и вскоре связанные стражники очутились в хорошо им знакомой повозке, а Бригандос и Ромпа-Теста проворно вскочили на оставшихся без седоков скакунов.
«Вперед! — приказали они кучеру. — Сегодня ты должен доставить на место двух негодяев, они, правда, в одежде стражников, так что можно и ошибиться... А вы, ребята, — обратился он теперь к альгвасилам, — как вы себя теперь чувствуете?..»
«Прескверно», — ответил один из них.
«Зачем же кидать в телегу своего ближнего? — промолвил Бригандос. — Клянусь бородой Вельзевула! Так поступают только негодяи; нарушая священный закон природы, они осмеливаются еще неизменно твердить о правосудии».
Через какое-то время мы догнали сбежавших пленников.
«Держите, — сказал им наш предводитель, — эти лошади, которых я даю вам в подарок, позволят вам скрыться от преследователей, друзья мои; в будущем, рассказывая о сегодняшнем приключении, не забывайте, что порядочные люди везли вас на смерть, зато шайка злодеев спасла вам жизнь. Прощайте».
Кроме тех пороков, о которых нам стало известно от Бригандоса, за нашими подругами водились и кое-какие тайные грешки, которые наш опытный наставник счел настолько невинными, что предпочел обойти их молчанием, в частности я имею в виду странную тягу отдельных женщин, не способных вкушать любовные радости в мужских объятиях и потому подыскивающих себе предметы обожания среди подруг. Склонность, разумеется, редкая и печальная, однако же совершенно безобидная и не нарушающая общественных приличий, извращение вполне безопасное, чего нельзя сказать о преступных связях между лицами разного пола; природа от такой любви ничего не выигрывает, но и теряет совсем немного.
Донна Кортилия, будучи одной из таких странных женщин, к несчастью, страстно в меня влюбилась; не в силах более сдерживаться, она откровенно призналась мне в своих чувствах; по ее словам, она даже была готова ради меня