«Славный сеньор, [26] — сказал Бригандос нашему гостю после того, как тот завершил свой рассказ, — немного философии, и вам не пришлось бы сегодня испытывать страдания; какого дьявола вы привязались к этому человеку, будь он мусульманином или иудеем, не лучше ли было оставить его в покое?»
«Неужели? Но он не ест свиного мяса!»
«Глупец, ты, я вижу, совсем лишился рассудка; разве Господь наказывает или награждает смертных в соответствии с тем, каким мясом мы предпочитаем питаться? Предвечный требует от нас одной только добродетели, но отнюдь не толики кривляния, оскорбляющего здравый смысл человека. Приятель, я хочу, чтобы ты уразумел себе следующее правило: нас спасает не религия, а добрые дела, лучше уж вообще отрицать существование Бога, чем предполагать, будто бы Господь осуждает нас на вечную гибель в зависимости от той или иной веры; повторяю тебе это еще раз, разные религии равно угодны Господу, который всегда сумеет отделить праведников от преступников».
«Но мне надо заниматься своим ремеслом!»
«Постарайся переменить его или, оставаясь инквизитором, веди себя достойно».
«Досадно, конечно, выполнять подобные неприятные поручения, но приходится как-то выпутываться, раз уж дали».
«Необходимо всегда быть порядочным человеком; выражаясь иначе — нельзя мешать людям жить спокойно, а особенно лишать их свободы или жизни. После ремесла палача твоя служба — самая омерзительная, и она по праву вызывает к себе презрение. Патрон, моя профессия также не относится к числу благородных, но, если бы я повел себя как подлец, ты давно гнил бы в могиле, а не спокойно бы тут поправлялся, ведь по долгу службы ты являешься злейшим нашим врагом. Да, ты выбрал себе дрянное дело, но и им можно заниматься с достоинством — оставил бы своего еврея в покое, и тогда бы тебе не приходилось жаловаться на судьбу».
«Друзья мои, вы совершенно правы, дайте только мне поправиться; клянусь вам, встав на ноги, я откажусь от постыдной должности инквизитора».
Бригандос, видя, что мошенник мучается угрызениями совести — неизвестно, искренними или притворными, — отогнал прочь дурные предчувствия и решил поступить по велению сердца. Несмотря на немалый риск, предводитель в течение четырех дней не отдавал приказа покинуть стоянку, где нас могли схватить в любую минуту.
«Прощай, брат», — сказал Бригандос инквизитору на рассвете пятого дня.
Мы пошли своми путями, по тропинкам вдоль берега Тахо, а дон Педро мелкими шажками засеменил по направлению к главной дороге.
«Прощай, помни о нас; но если ты собираешься нас преследовать, тебе не жить».
Прощаясь с нами, дон Педро со слезами на глазах пообещал подать в отставку, а если он все-таки останется на службе у инквизиции, мы всегда можем рассчитывать на его помощь.
К вечеру мы добрались до обширной пещеры, где намеревались остановиться на ночлег. Предводитель хотел поведать нам кое-какие тайны ворожбы; подозвав нас с Климентиной к себе поближе, он сказал нам:
«Легковерные люди всегда страстно стремились узнать свою судьбу и разгадать секреты будущего. Иисус Навин, желая выявить нарушителей заповедей Бога, метал жребий и таким образом разоблачил похитителя одежды, золотого слитка и двухсот сиклей серебра. Саул отправился к предсказательнице, которая вызвала к нему тень Самуила; священная история и книги язычников изобилуют подобными примерами; на деле же, все эти сивиллы, авгуры и пророки были, как и мы, цыганами, тщательно изучавшими прошлое и настоящее, дабы вынести наиболее вероятное суждение о будущем. На этом-то и основывается наше искусство. Когда человек обращается к нам с просьбой предсказать судьбу, мы стараемся получить верные сведения о характере, привычках, склонностях и причудах данного субъекта, узнаем, чем он занимался в прошлом и что собирается предпринимать в настоящее время. Надежные сведения, как правило, узнаются у знакомых; как человек поступал раньше, как ведет себя сегодня, точно так же он будет вести себя и в будущем: человек, поистине, является своеобразной машиной, работающей по привычке. Знайте же, что пророчества ваши должны отличаться многословием, чтобы их всегда можно было истолковывать по-разному, и успех будет вам обеспечен, ведь какое-нибудь из противоположных предсказаний обязательно сбудется; в результате доверие к вам только вырастет. Не скажу, что науки, о которых я вам теперь говорю, целиком основываются на химерах, но, поскольку времени у нас немного, постараюсь вкратце рассказать вам о кое-каких внешних приемах, что могут принести вам реальную пользу. Предсказывая кому-либо будущее, не говорите ему ничего неприятного, и тогда вы произведете выгодное впечатление даже в том случае, если ваш прогноз будет ложным. Человек, который завтра, возможно, отправится на тот свет, останется доволен, если вы пообещаете ему двадцать лет жизни; рогоносец вас расцелует, когда вы заявите, что его супруга отличается исключительной верностью; вы прольете бальзам на душу скупого, восхваляя его благотворительность, а если вы намекнете ему на приумножение сокровищ, то радость его будет безгранична. Обучитесь искусству льстить, и вы легко проведете каждого; более того, жертвы обмана никогда не обрушатся на вас с упреками.
Теперь я хочу рассказать вам о талисманах; это, как вы, наверное, знаете, не что иное, как придуманные арабскими философами изображения на симпатических камнях и металлах, соотносящиеся с определенными созвездиями. [27] Палладий греков, колосс Мемнона, статуя Фортуны Сеяна, аисты Аполлония, бронзовые мухи и золотые пиявки Вергилия, жезл Моисея, статуэтки, изображающие священных змей, которые встречаются в некоторых городах, — все это талисманы. Мы обязаны знать их свойства и уметь рассказать о них, продавать их желающим, но не особенно верить им, так как в мире нет ничего сверхъестественного и любое следствие имеет свою причину. Удивительные явления происходят по капризу злого божества, только и помышляющего о том, как бы еще более умножить людские страдания, воспользоваться нашей наивностью и в конце концов обречь нас на гибель. Вот почему мы боимся злого бога, умоляем его сжалиться над нами, но в глубине души мы его все-таки глубоко презираем».
Выслушав речь Бригандоса, мы плотно поужинали и легли спать. На следующее утро цыгане, по обыкновению очень рано, отправились в путь.
Мы прошли около двух льё; взору нашему открылась восхитительная картина: лучи восходящего солнца освещали колосья хлеба,