После непринужденной беседы о последних новостях он перешел к теме, ради которой и устроил нашу встречу:
— Отец что, продаёт бизнес?
— Точно не знаю. А что тебе известно?
— Подслушал случайно их с Вадимом. Говорили о продаже помещений и товарного знака.
— Они говорили о банкротстве?
— Мне так совсем не показалось. Они были воодушевлены. Радовались большим деньгам. Я пытался расспросить отца, но он мягко намекнул, что это не мое дело. И еще попросил ничего тебе не говорить.
— Я сейчас ничего не слышала, — подмигиваю.
Сын всегда на моей стороне. С 10 лет я брала его с собой на работу после школы. И он вырос на моих свадьбах, если так можно сказать. Старшая дочь, напротив, чаще принимает сторону мужа. Но я люблю их одинаково. Хоть и редко вижу дочь, она учится в другом городе.
— У вас с отцом всё нормально?
— Да, — лгу. Но у мальчика и своих забот хватает.
— Через неделю ваша двадцать пятая годовщина. Как будете отмечать?
— Как обычно, без излишеств.
Возвращаюсь домой поздно. В окнах уже горит свет.
Тихонько вхожу. Костя в душе. На столе недопитый чай и его телефон.
Никогда прежде не заглядывала в его переписки, но если жизнь летит под откос, можно сделать исключение.
Тыкаю экран его смартфона, запаролен. Но видно текст непрочитанных уведомлений:
Вадим: «Рефрижератор сдох. Завтра Игорь свой старый привезёт, чтобы дотянуть до продажи»
Юрист: «Условия с покупателем согласованы. Завтра в 10:00 встреча»
Снежка: «Твоя жена — стрёмная сука»
Шаги в коридоре.
Быстро отскакиваю к шкафу, хватаю стакан.
— Нина, ты поздно, — ровным голосом говорит муж, будто ничего не произошло.
— Паша только привез меня из автосервиса.
— Давно пора было избавиться от этого старья.
— О чём ты? — наполняю стакан водой наполовину.
— О твоих покрышках. Давно пора было сменить их на что-нибудь новенькое.
— Ах, да... — зевнула. — Паша помог выбрать другие. Хорошо, когда рядом есть мужчина, который помогает.
— Что ты хочешь сказать? — фальшиво оскорбляется, будто ждёт моего взрыва. Неужели супруг пытается спровоцировать меня на скандал?
Но я лишь спокойно сделала пару глотков из стакана.
— Хочу сказать, что наш сын — молодец.
— Какие у него новости, рассказывал что-нибудь интересное? — Он утыкается в телефон, непристойно ухмыляясь. Показывает незаинтересованность в разговоре со мной.
— Паша? — я нехотя задумалась и пожала плечами. — Неа. Только спросил, как будем отмечать годовщину.
— Ах, ещё и это! Да кому она нужна? Я и забыл.
— Бывает, — лениво дергаю плечом, изображая равнодушие.
— Как чувствуешь себя после всего... произошедшего? — не забота, а очередная попытка вывести на неприятный разговор.
— Очень устала. Пойду спать.
Костя смерил меня взглядом. Проницательностью он не отличался, как и большинство мужчин.
7
Сегодня — свадьба. Кровь из носа, но нужно вырваться и забрать диктофон. Любопытство гложет меня, как голодный зверь.
После обеда сын пригнал машину — с новыми покрышками, блестящими, как его забота.
Мероприятие идёт как по маслу, но под кожей бегают иголки. Часы показывают уже третий час дня — пора действовать.
В первый же момент передаю бразды правления помощнице. Она волнуется — впервые остаётся за главную. Но я верю в неё.
По дороге в офис неплохо бы разведать обстановку. Набираю Вадима.
— Привет. Есть минутка? Важные новости по свадьбе.
— Давай вечером. Сейчас тренинг с персоналом — полный завал.
— Договорились. А Костя с тобой?
— Нет, он по делам катается.
Тренинг с персоналом. Интересно, открыт ли офис?
Сонный охранник кивает мне — недавно видел меня с Вадимом.
В коридорах — необычная тишина. Все действительно на тренинге.
Бегу к кабинету мужа.
Тишина давит.
И вдруг...
Глухие шлепки за дверью.
Ритмичные.
Вязкие.
Они заполняют всё пространство, пропитывают воздух, впиваются в кожу.
Я застываю.
Тело дрожит — не от страха, а от бескомпромиссной правды, которая бьёт током.
Пульс в висках сливается с этими бесстыжими шлепками, превращаясь в один бешеный ритм.
Рука сама тянется к ручке.
Дверь распахивается.
Передо мной — мой муж.
Весь красный, потный, с помутневшим от напряжения взглядом.
И она.
Распласталась на его рабочем столе животом вниз, голая спина выгнута, ладони впились в столешницу так, что костяшки побелели.
Это не сон.
Это происходит.
И я стою здесь.
Вдруг — тишина.
Костя замирает, шлепки обрываются.
Но пульс в висках только усиливается, глухо стучит, будто хочет разорвать череп.
— Нина?!
Хотела бы ответить.
Но язык прилип к гортани.
Вчерашний спектакль в этом же кабинете не подготовил меня к этому.
— Нина… я… — он тоже не знает, что сказать.
Блондинка поднимает голову.
— Снежка? — мой голос звучит глухо, будто доносится со дна.
Глаза Кости — дикие, незнакомые. Таких глаз я никогда не видела. Ни у него. Ни у кого.
— Нина. Прости. Умоляю. — он действительно умолял, забыв даже подтянуть брюки, сползшие до щиколоток. — Только не говори Вадиму!
Невеста Вадима смотрит сквозь меня — взгляд пустой, будто уже мёртвый.
Я не могла больше вынести ни секунды этого зрелища.
К такому невозможно подготовиться, даже если точно знать, что тебя ждет.
— Я заберу это. — сама не ожидала такой решительности. Рука тянется к вазе. Твёрдо. Без дрожи..
Быстро хватаю ее и направляюсь к выходу.
— Нина! — он бросается за мной, спотыкаясь о собственные штаны.
Теперь он нервничает. Злится.
Его бесит, что власть — в моих руках.
Стать марионеткой униженной жены? К такому он точно не готов.
Вадим — не тот, с кем шутят.
Эта девушка — его первая настоящая любовь за двадцать лет, что мы знакомы. Она — его.
А своим Вадим не делится.
Может, Костя и надеялся, что я не успела этого понять. Но я успела.
А вот что настоящий ужас для него — так это запись.
Чёрт побери, она красноречивее любых слов.
Да, пусть она добыта незаконно. Но Вадима закон мало волнует.
Я мчусь по коридору. Диктофон глухо стучит о стенки вазы, будто спешит выдать меня.
— Стой, я сказал!
За спиной — резкий рывок. Костя настигает меня в два шага, прижимает к стене, сжимая горло. Его дыхание — горячее, злое, пропитанное запахом пота и чужих духов.
Глаза — бездонные, чужие.
Так он на меня ещё не смотрел.
Будто хочет убить.
И сделает это, если бы не холодный расчёт где-то в глубине зрачков.
Жена пропала — муж первый подозреваемый.
Это его и останавливает.
— Зачем тебе эта дребедень?! — бросает он, обжигая лицо брызгами слюны.
— Это подарок на нашу годовщину. — шепчу, задыхаясь. — Двадцать лет. Фарфоровая свадьба. Помнишь?
— Считаешь, я