Диана испуганно смотрела на него. Что, если он снова потеряет контроль? Снова набросится на неё, повинуясь инстинктам? Чем она думала, когда решила остаться с ним наедине в замкнутом пространстве? Диана сглотнула. Пальцы неосознанно скользнули к оберегу под рубахой.
– Слушай, я просто хочу помочь. – Она заставила себя остаться на месте, мысленно проговаривая, что Серёжа ничего ей не сделает. Не сделает. – Это нормально, когда друзья проявляют заботу и приходят на помощь. У тебя уже случались подобные приступы? Нельзя о таком молчать. Может, стоит поделиться хотя бы с Алексом? Или с Дариной. Они должны знать, что дел…
– Убирайся отсюда!
Диана оцепенела. Нет, это было уже не дружеским пререканием, как во время бесконечных споров с Алексом или Стивом. Здесь, в его словах, в его пылающем взгляде, в напряжённых мышцах и сжатых кулаках, скрывались настоящие злоба и ненависть.
– Да какая муха тебя…
– Вон! – прорычал демон.
Диане хотелось верить, что зубы, резко сделавшиеся острыми и способными прогрызть глотку, – тоже всего лишь игра ночного света.
15. После полуночи
В свои покои она вернулась в подавленном состоянии. Сердце билось как оголтелое, руки тряслись, виски яростно пульсировали. Конечно, она не ждала распростёртых объятий, но это было слишком даже для строптивого демона. Что на него нашло? Демон… Диана вспомнила горящие глаза, словно обезумевшие от долгого голода, страшный зубовный скрежет там, в подворотне, кровавые пятна на руках. Нет, она просто устала, сейчас ей всё это привиделось. Он ведь спас их с Дариной от крахнийцев и помог обрести пристанище. Общался с другими гильдийцами каждый день, провожал Дарину на её практики с наставницей, отвечал на шутки Стива привычным закатыванием глаз, даже подчинялся магистру и преемнику Эдгару. Разве дьявольское отродье стало бы всё это делать?
Не зажигая света, Диана прошла к окну, раздвинула плотные парчовые шторы и облокотилась о подоконник, спрятав лицо в ладонях. Почему всё обернулось крахом? Изначально это задание казалось весёлой авантюрой и интересным путешествием, а сейчас… Всё так сложно и запутанно. Она запуталась в себе и своих чувствах и не знала, как быть дальше. Ещё и непрошеные, давно забытые воспоминания вновь всплыли на поверхность, напоминая, что от прошлого не убежать. Как бы ты ни изменил свою жизнь, оно всегда будет преследовать тебя и найдёт даже в самых густых потёмках. Как же не вовремя они явились к ней…
Луна взошла на тёмное небо, накрыв своим бледным светом границы графства до пустынных холмов. В камине трещал огонь, и тени от слабого пламени умиротворённо мерцали на балдахине. Судя по тишине в коридорах, время уже перевалило за полночь. Даже с улицы не доносились голоса поздних гуляк. Диана сидела на подоконнике, прислонившись к бронзовой оконной раме, и смотрела на огни старинного города. Эта ночь выдалась тяжёлой.
Неожиданный стук вырвал Диану из гнетущих мыслей. Опустив левый рукав, она отозвалась сиплым голосом:
– Я не сплю.
Она подумала, что это Серёжа пришёл хотя бы объяснить, чем был вызван приступ враждебности. Под сердцем защемило. Но, к счастью, в комнате показался Алекс. При виде напарника, поддержка которого никогда не давала пасть духом, Диане стало легче. Она растёрла по щекам недавние слёзы.
– Ты чего? – Алекс приблизился к окну. Рыжее сияние жаровен в графском дворе осветило его лицо, отразив в серых глазах беспокойство.
– Да так… Вспомнила кое-что из прошлой жизни.
– Снова тревожат кошмары?
– Ты… всё слышал? – Диана обняла колени руками.
– Ну, как сказать. – Алекс прислонился спиной к широкому подоконнику и задумчиво скрестил руки, посмотрев куда-то вверх.
Диана застыла. Воздух словно вышибло из лёгких. Слабый луч света падал из окна, касаясь обнажённой спины напарника, обтянутой свежими перевязками. Вся его кожа была истерзана страшными глубокими шрамами и застарелыми рубцами. От увиденного руки затряслись, сердце рухнуло, отдав колкой болью в груди. Она даже забыла об исходе их задания. О демоне и подавно.
– Когда ты была без сознания, – продолжил Алекс, вырвав её из холодного оцепенения, – ты вдруг резко покрылась жаром и проговорила: «Где же ты?» Вот я и подумал, что снилось что-то плохое. Кошмар?
Он бросил на неё спокойный взгляд. Диана всё ещё пыталась прийти в себя после увиденного. Во рту пересохло, дыхание так и застряло в горле. Она искоса взглянула на спину напарника, и сердце вновь облилось кровью. Багрово-бурые порезы, нанесённые не то тяжёлым кнутом, не то острым ножом, расползались по всей спине. Шрамы тянулись от поясницы, чертились вдоль острых лопаток и заканчивались у плеч. Раны, что уже никогда не заживут… Страшное неизгладимое клеймо, которое он вынужден скрывать под одеждой всю оставшуюся жизнь. Как же жестоко. Чудовищно. Бесчеловечно!
Она не выдержала и спросила дрожащим от хрипоты голосом:
– Кто… тебя так?..
Алекс удивлённо повернулся к напарнице и далеко не сразу сообразил, о чём речь. Проследив за её взглядом, он обернулся через плечо, как будто только сейчас вспомнил о своих зверских шрамах, и ответил, как показалось Диане, насмешливо:
– Тот, от кого я меньше всего ожидал.
В голове отвратительной горечью обрисовались руки, по локоть умытые в крови. Клыки, готовящиеся растерзать свою жертву.
– Серёжа? – не думая, бросила она.
– Нет, – мягко улыбнулся Алекс. – Не он.
Выглядел он при этом невозмутимо, словно его никак не задел вопрос, заставивший вернуться к осколкам старых воспоминаний. В очередной раз обругав себя за бестактность и привычку лезть в чужое прошлое, где ей нет никакого места, Диана выдохнула облегчённо и решила больше никогда не возвращаться к этой теме.
– Извини.
Алекс качнул головой:
– Это ты извини, что пришлось увидеть. Эти бестолковые лекари отняли у меня одежду и запретили «тревожить ранения», пока не высохнут залечивающие мази. Хожу теперь в этих треклятых повязках, как скелет из саркофага. Так что за кошмар тебе снился?
Этот вопрос вернул Диану в прежнее равновесие. Она отвела взгляд на окно.
– Не то чтобы кошмар. Скорее призраки прошлого, сокрытые в глубинах памяти, дали о себе знать.
– Тебя тревожит что-то из прошлого? Я переживаю, поэтому спрашиваю. Ты в последнее время сама не своя.
– Знаешь, я много думала сегодня. Мне приснился один сон… Как думаешь, можно ли назвать меня чёрствой?
– Хм. – Его губы смешно дёрнулись. – Вряд ли. А что?
– Со всеми этими переживаниями я даже ни разу не вспомнила о Робине. А его ведь… казнили.