— Смотрите, как они бегают! — воскликнул Кучум, его голос звенел от предвкушения победы. — Как крысы в горящем амбаре! Скоро этот город снова станет моим, как и должно быть.
Хан провел рукой по седой бороде, затем решительно махнул в сторону выступающей из леса группы деревьев, росших ближе к стенам города.
— Давайте подойдем поближе, вон до тех деревьев, — сказал он, указывая на небольшую рощицу берез в двухстах шагах от их позиции. — Я хочу видеть, как все будет происходить. Хочу видеть страх в глазах тех, кто посмел захватить мой город.
Алексей нервно поправил ворот и покачал головой:
— О великий хан, лучше не надо. Это слишком опасно. Ермак хитер.
Кучум презрительно фыркнул, его глаза сузились.
— У Ермака нет пороха. И даже если он выстрелит из пушки, ядра и картечь пролетят мимо. А тем более пуля из пищали и стрелы.
Мурза Карачи, сменив свою вечную улыбку на серьезное выражение, тоже попытался остановить хана:
— Повелитель, русский прав. Лучше не надо рисковать. Победа уже близка, зачем подвергать себя даже малейшей опасности? Пусть воины закончат дело, а мы будем наблюдать отсюда.
Кучум повернулся к своим спутникам, и на его губах заиграла насмешливая улыбка:
— Что, испугались? Сам мурза Карачи боится подойти к стенам полуразрушенного городка?
Карачи выпрямился, его лицо покраснело.
— Нет, ни в коем случае, мой хан. Я просто забочусь о вашей безопасности. Но если вы приказываете, я пойду с вами хоть в самое пекло.
Алексей засуетился, его лицо покрылось испариной:
— Мне… мне нужно срочно что-то проверить в лагере. Конструкция таранов требует постоянного присмотра. Я не могу пойти с вами, простите.
Кучум расхохотался.
— Ты не воин, русский. Твое место среди инструментов, а не на поле битвы.
Алексей кивнул, стараясь придать голосу твердость:
— Да, это правда. Но я умею делать оружие, которое приносит победу. Мое мастерство служит вам лучше любой сабли.
— Ну хорошо, — махнул рукой хан, уже теряя интерес к разговору. — Каждый пусть занимается своим делом. Иди и дожидайся, пока стены падут окончательно.
Алексей поклонился и поспешно направился обратно к лагерю, его фигура быстро уменьшалась среди палаток и повозок.
Кучум кивнул своим телохранителям — четверым рослым воинам в кольчугах, чьи лица были скрыты под шлемами. Карачи тяжело вздохнул, но последовал за ханом. Небольшая процессия двинулась к окраине леса. Трава под их ногами была еще влажной, а в воздухе чувствовался запах дыма.
* * *
Я стоял на разбитой стене Кашлыка, и сердце моё сжималось от понимания того, что конец близок. Вдали расстилалось море вражеских воинов — тысячи татар Кучума были готовы идти на штурм. Когда Ермак в свое время взял с боем Кашлык, все думали — навсегда. Но ошибались.
Грохот таранов сотрясал землю под ногами. Три исполинские машины, не обращая внимания на то, что они горят, методично били в наши стены.
Я поднёс к глазам подзорную трубу и вдруг замер.
Невдалеке появилась люди. Богатые халаты, расшитые золотом, сверкали на солнце. Кучум! Рядом с ним — мурза Карачи. С ними было ещё несколько телохранителей в полном вооружении.
Они шли пешком, медленно приближаясь к Кашлыку, очевидно желая лучше насладиться зрелищем падения нашей твердыни. Остановились они шагах в шестистах от стены — далеко, но не настолько, чтобы совсем не разглядеть происходящее.
Меня словно молнией ударило. Это был шанс! Единственный шанс если не спастись, то хотя бы дорого продать свои жизни.
— Фёдор! Степан! Григорий! — заорал я что есть мочи. — Быстро ко мне! И остальных стрелков тащите!
Через полминуты вокруг меня собрались десять человек — лучшие стрелки нашего отряда, созданная мной снайперская команда. За спинами у них были длинные ружья с нарезными стволами — моя гордость, выстроганная и выкованная за долгие зимние месяцы. На каждом — прицел из линз, позволявший целиться куда точнее обычного.
— Братцы, — говорил я торопливо, пока они заряжали ружья. — Видите вон ту группу на холме? Это Кучум с Карачи. Если положим их — может, татары дрогнут, может, начнётся смута в их стане. Это наш единственный шанс.
Степан, седой казак, ветеран многих походов, прищурился.
— Далековато будет, Максим. Шестьсот шагов — это не шутка даже для этих ружей. Но попробовать надо.
— Знаю, — кивнул я. — На пределе дальности, а то и за ним. Но другого случая не будет. Пороху у нас всего ничего. Давайте, занимайте позиции! Только чтоб вас татары не заметили!
Казаки полезли на стену. Наконец все заняли позицию. Я встал крайним справа, тоже вскинув ружьё.
— Целиться в двоих в центре — это Кучум и Карачи, — скомандовал я, глядя в прицел. — Кто в красном бешмете — это Карачи, кто рядом — Кучум. Половина — в одного, половина — в другого. Карачи нам нужен мертвым, потому что если погибнет Кучум, он возглавит татар, и будет еще хуже. Учитывайте ветер — дует справа налево, снесёт пулю. Берите упреждение, как мы тренировались.
Руки у меня дрожали от напряжения. В прицеле я видел расплывчатые фигуры — на такой дальности даже оптика не давала чёткой картинки.
— Приготовились, — прошептал я, хотя на таком расстоянии враги всё равно не услышали бы.
Тишина повисла над стеной. Даже грохот таранов словно отступил на второй план. Слышно было только, как бьются сердца да свистит в ушах кровь.
Я сделал глубокий вдох, медленно выпустил воздух. Палец лёг на спусковой крючок.
— Огонь!
Грянул залп. Десять ружей выстрелили почти одновременно, извергнув клубы белого дыма. Дым тут же понесло ветром, застилая обзор.
Глава 8
А потом он рассеялся, и я увидел, как телохранители подняли и понесли обмякшие тела Кучума и Карачи в ханский шатер, как забегали между юртами воины, как поскакали куда-то всадники.
— Кучум убит! — заорал кто-то из наших на стене. — Братцы, хан убит!
Радостный крик подхватили десятки глоток. Казаки размахивали саблями. некоторые даже сняли шапки и подбрасывали их вверх. А из татарского лагеря донеслись совсем другие крики — полные ужаса и отчаяния.
Тараны остановились. Крики «Хан мертв!» прокатились по рядам татар близ Кашлыка. Они сначала застыли в оцепенении, не зная, что делать, а потом повернули назад. Татары выскочили из таранов, и, петляя, как зайцы, чтобы не получить в спину арбалетный болт, побежали в лагерь. Командиры пытались остановить бегущих, но тщетно. Паника распространялась как степной пожар.
Я понял, что это наш шанс.
— Жечь тараны! — заорал я что есть мочи. — Живо, пока не опомнились!
Казаки не заставили себя ждать. Схватив факелы