— На пост засуну до скончания веков. До следующего косяка. Надо еще завтрашний день пережить. Потапов шкуру спустит за эту Белоснежку, чтоб его семь гномов поцелуями будили!
А я пошёл наверх. Четвертый этаж. Девятая квартира. Всё, что я про неё знал, так это то, что окна её выходят во двор. Поднявшись, я заметил картонку — ту самую, на которой, как я предполагал, дремал стажер полиции Бахматский.
«Не повезло парню», — мелькнула у меня мысль.
Хотя, с другой стороны, быть поставленным на пост и тут же устроиться на картонке для сна, это не про везение, это про идиотизм. Майор Гусев, пожалуй, был прав в своей оценке, как и Мухаматдиев. На срочной службе за подобную оплошность били без жалости ногами — ведь один спящий часовой мог обернуться катастрофой.
В Чечне, например, местные головорезы могли без труда перерезать целую роту, обойдя спящих постовых. Пробуждение которых в такой ситуации сопровождалось осознанием всей тяжести ими содеянного, и даже самое суровое наказание блекло перед произошедшим. Даже если спящего потом расстрелять (чего не было) без суда и следствия, роту это уже не вернёт.
Здесь же ставки были ниже — всего лишь собственность. Что такого может находиться в этой квартире, представляющее особую ценность? Ничего. Ведь, если задуматься, нет ничего дороже человеческой жизни. Но зачем тогда ты приходишь сюда служить? Ради сна на картонке за деньги, словно бомж?
С этими размышлениями я добрался до квартиры и устремил взгляд на мигающую лампочку над дверью с номером девять.
«Вот с тобой, видимо, и предстоит мне провести ближайшее время», — подумал я.
Прошёл час, другой, третий, наступила ночь. Я перемещался по лестнице, совершая упражнения для ног, чтобы избежать затекания. Под бронежилетом ощущался жар, а под каской было ещё жарче. В какой-то момент я снял шлем и закрепил его на груди бронежилета, зацепив за выступающую часть рации. Примерно в три часа ночи снизу послышался стук. Звук приближался, и я распознал в нём стук женских каблуков.
Я надел каску и стал ждать. В этом здании мог подниматься кто угодно. Но это была она. Высокая, светлоглазая девушка. На ней было обтягивающее светлое платье, доходящее до щиколоток, без единой складки. Сумочка висела на плече. Глаза и губы были ярко подведены, волосы аккуратно уложены. Она поднялась. Увидев меня, произнесла:
— Ой.
Её взгляд переместился с меня на лампочку. Лампочка моргала.
— Снялось, да? — спросила она.
— Ну да, — ответил я.
— И давно охраняете?
— Прилично так, — проговорил я.
Она выдохнула и сделала ещё несколько шагов вверх. Достав ключи, открыла дверь. Извлекла маленький ключ, напоминающий ложечку: пластиковый предмет с круглым металлическим основанием. Приложила его к чему-то. Раздался писк, и контрольная лампочка погасла.
— Можно ваш паспорт? Чтобы я убедился, что вы… это вы, — произнёс я.
Она кивнула и полезла в сумочку. А я обратил внимание, насколько она спортивно сложена. Её руки были изящны, но лишены жира. Она была стройна, как человек, который очень плотно занимается спортом. В памяти Вячеслава Кузнецова таких называли «фитоняшками». Девушка, покопавшись в сумочке, достала сначала сотовый телефон.
— Ну да, разрядился, — выдохнула она. — А вы, наверное, звонили, да?
— Наверное, звонили, — пожал я плечами.
Затем она достала паспорт. Паспорт перешёл в мои руки. Я открыл его и посмотрел на фотографию. На ФИО: Скороходова Ирина Ростиславовна, 23 года от роду и проживающая по адресу Лыткина, 2, квартира 9.
Вернув ей паспорт, я сказал:
— Доброго вечера.
Хотя на дворе была уже ночь. И, зажав кнопку на рации, вызвал экипаж.
Да. Я знал, что пару часов назад экипаж уехал на другой объект, но протокол службы есть протокол.
— Говори, — прозвучал голос Димы.
— У меня хозорган пришёл, проверил паспорт, прописка соответствует.
— Рад за тебя, — как-то грустно произнёс Дима.
Тут же раздался звонок на мой сотовый. Я поднял трубку и услышал в динамике голос Димы, уже без шума, на весь подъезд: — Короче, мы тут застряли, ждём хозоргана, за тобой проехать не можем. Лаечка злой стоит, охраняет. Я внизу встаю, караулю окна.
— Понял, — выдохнул я. — Мои какие действия?
— Какие действия? На ужин тебя отпустить не можем, так как сами не ужинаем, экипажи ужинают вместе. До нас ты не добежишь, мы в конце улицы Усова. Поэтому жди, мы подъедем, как только освободимся.
— Понял, — ответил я, и снял каску.
«Да, — подумал я, — похоже, сегодня без ужина».
Уже четвёртый час ночи. В эфире проходила какая-то незначительная суета. Пару раз диктовали ориентировки, суетил ППС, вызывая куда-то кинолога, кого-то проверял пеший патруль. Такой тоже есть?..
Я, облокотившись спиной на перила, созерцал потолок. Печально взглянул на картонку стажёра полиции Бахматского, но тут же отогнал глупые мысли. Лучше спать стоя, ведь перила, упирающиеся в заднюю пластину бронежилета, служили точкой опоры и, расставив ноги пошире, я закрыл глаза.
И тут открылась дверь с номером 9. На пороге появилась она. На ней был сине-зелёный пушистый халат и такие же тапочки. Причёски уже не было, волосы были мокрые. Она смотрела на меня внимательным, изучающим взглядом.
— А вы сейчас тоже что-то охраняете? — спросила она, из её дома повеяло чем-то жареным, а от сказанных слов, каким-то сладким алкоголем.
Глава 15
Контраст
Ну и как ей сказать, что у нас проблема с машинами? Или не говорить вовсе, отшутиться?
— Ну, как вам сказать, — протянул я. — Сейчас обстановка сложная, поэтому, похоже, я вас тут застрял на лестничной площадке.
— М-м-м… И часто у вас такое бывает? — спросила она, скрестив ноги и как-то устало облокотилась плечом на дверной косяк.
— Иногда бывает. Бывает, как сегодня, что в четыре ночи стоишь и всем экипажем работаешь без права на ужин, — улыбнулся я.
— О, — удивилась она. — Так я могу вам стул вынести? Или можете вообще зайти? У меня как раз готовы наггетсы.
Что такое наггетсы, я не знал, но пахло очень от них отлично. Да и работы в районе не было. По всем протоколам я находился в подвешенном состоянии. Пешком к экипажу идти — не вариант. Оставалось только стоять. Экипаж тоже меня забрать не мог. Что ещё делать, как не согласиться на эти самые наггетсы? Я улыбнулся снова, во всю ширину своей юношеской улыбки, и произнёс:
— С удовольствием приму ваше приглашение.
И она прошла внутрь квартиры, приглашая меня взглядом следовать за собой.
«Пум-пум-пум», — подумал я и сделал шаг внутрь.