Кто-то скомандовал:
— Смирно!
Рядом с ротным, чуть в стороне, встал прапорщик Мухаматдиев, его каменная физиономия являла разительный контраст с живыми чертами Потапова.
— Вольно, — начал Потапов, и строй нехотя расслабился. — Информация за прошедшие сутки. Зарегистрировано шесть заявлений и сообщений о преступлениях, по горячим следам раскрыто два. В районе Торгового центра «Лето» по-прежнему орудует группа карманников, ЧОП не справляется, есть фото с камер, получите ориентировку.
Мухаматдиев раздал на каждый экипаж листок А4 с фото, старшие групп посмотрели и передали его по цепочке назад. Дошла фотка и до меня: двое парней во всём чёрном, фото не самое художественное, радует только, что ребята работают под камерами, видимо, романтики в стиле джентльменов удачи: украл — выпил — в тюрьму.
— Со двора по улице Яковлева, 115, был угнан «Рено Логан», госномер… — ротный продолжал зачитывать происшествия со сводки, а мы все это записали в служебные книжки.
Послышался шелест перелистываемых страниц. Пока мы строчили, Потапов обменялся короткой репликой с Мухаматдиевым, который что-то ему тихо проговорил, кивнув в сторону нашего экипажа. Комроты скользнул взглядом по нашему «Ладе», но ничего не сказал.
— Пароль на сутки Волчанск, ответ Вологда. Теперь по юридической части, — Потапов перевёл взгляд на строевую записку в своей руке. — Сержант Петров, когда применяется физическая сила?
— Применяется регламентирующих службу законов, — произнёс Петров, румяный парень из 306-го экипажа.
— Точно не от балды, когда тебе показалось, что тебе угрожают, пакетом? — переспросил Мухаматдиев.
— Никак нет, товарищ прапорщик, — ответил тот, пряча глаза. По строю прошёлся смешок, видимо, были прецеденты.
— Как статья регламентирующая звучит? — пытал бойца Потапов.
— Сотрудник имеет право лично или в составе подразделения (группы) применять физическую силу, в том числе боевые приемы борьбы, если несиловые способы не обеспечивают выполнения возложенных на полицию обязанностей, в следующих случаях: для пресечения преступлений и административных правонарушений; для доставления в служебное помещение территориального органа или подразделения полиции, в помещение муниципального органа, в иное служебное помещение лиц, совершивших преступления и административные правонарушения, и задержания этих лиц;
— Достаточно. Лаечко, продолжай! — произнёс ротный.
— Для преодоления противодействия законным требованиям сотрудника полиции. Сотрудник полиции имеет право применять физическую силу во всех случаях, когда настоящим Федеральным законом разрешено применение специальных средств или огнестрельного оружия. — скрипя и вальяжно выдавил наш старший.
Потапов кивнул и задал ещё пару вопросов другим бойцам — о применении спецсредств и оружия. Ответы были краткими и, судя по всему, верными. Меня эта чаша сегодня не коснулась, видимо, берегут для завтрашней аттестации на оружие.
А когда весь формализм был исчерпан, вышел дежурный, тот самый капитан, который нас вооружил, и зачитал приказ:
— Смирно! Приказываю, заступить на службу, соблюдая законность, вести охрану жизни, здоровья и имущества граждан. По постам и маршрутам!
После этих слов ротный и дежурный удалились в здание отдела. Но мы так и остались стоять, потому как взводный Мухаматдиев жестом остановил наш порыв разойтись, произнеся:
— Вольно.
Он подошёл к строю почти вплотную:
— Парни, и еще: ночью, когда едете по городу, останавливайте и проверяйте всех. Ночью по городу ходят очень интересные люди. А ты, Лаечко, вместе с Кузнецовым идите-ка за мной в обеденную комнату, поговорим кое о чём.
Глава 8
Смена
Экипажи начали расходиться по назначенным маршрутам. А мы, я и старший сержант Лаечко, пошли за Мухаматдиевым в комнату приема пищи. Она располагалась рядом с ротой, напротив и немного левее. Мы вошли.
Комната была небольшой, но обжитой. Прямо напротив двери, под окном, стояла раковина, а слева от неё — старенький холодильник, который тихо гудел, словно рыча на нас, как цепной пёс на непрошеных гостей. Сверху на нем красовалась микроволновка, испещренная следами от брызг разогретых обедов. Справа, во всю стену, уходили полки, заставленные посудой и увешанные кружками на все вкусы — от стандартных, с гербом, до личных, с забавными надписями и потёртыми рисунками.
Мухаматдиев сел за стол и попросил Лаечко закрыть за собой дверь.
— Саша, ты чё, охренел? — начал с козырей командир взвода. — Ты чё в таком виде на работу припёрся? Благо Потапов и Мельников не заметили. То был бы сейчас процесс приведения тебя в бледное состояние, а завтра бы вместо занятия у нас был бы суд чести, где каждый осуждал бы твоё похмельное появление на разводе.
— Ратмир Менисович, да я нормальный, — произнёс Саша. — Просто вчера чем-то траванулся.
— Ага, чеши мне больше. Мне, кстати, с Сигнала птичка на хвосте весточку принесла, что вчера некие два сотрудника взяли спецсредство «Электрошокер». И давай, короче, друг друга им бит. Не знаешь случайно, кто? — спросил он у Лаечко.
— Понятия не имею, — пожал плечами Саша. — Слушай, Ратмир Менисович, ну, обошлось же. Я сейчас шиповника попью и нормально будет. К вечерним проверкам буду как огурец.
— Смотри, Саш, последний раз! Я вот клянусь чем угодно, я тебя сам лично в наркологию свожу, а потом закодирую, — сказал командир, грозя пальцем.
— В наркологии не кодируют, — произнёс Лаечко.
— Я тебя у кузнеца закодирую. Всё, давай по постам и маршрутам!
— Есть по постам и маршрутам, — произнёс старший сержант и повернулся.
Ну и я, собственно, пошёл следом за ним. Зачем меня туда звали? Я ума не приложу. Так за компанию. И мы вернулись к машине, сев в 305-й экипаж.
Только машина тронулась, как Лаечко взял тангенту и продекларировал:
— Казанка, 305-му?
— Говори, — произнёс дежурный.
— В районе, — ответил старший.
— Так, тогда едь на Киевскую, 12, 2-й подъезд, 4-й этаж, 37-я квартира. Там меняй 311-го. Как принял?
— Принял, поменять 311-го! — ответил Лаечко.
Он повесил головку радиостанции на свое место и чуть отклонил спинку своего сиденья.
— Ну всё, поперло, — произнес он. — Сейчас часа два отдохнем.
— Ну, как отдохнем, — проворчал водитель Дима. — Ты, может, отдохнёшь, а я буду твой перегар нюхать, а Слава на квартире стоять.
— Кто на что учился, — улыбнулся Лаечко.
— Блин, переведусь от тебя в кинологи, — выдохнул Дима.
— И будешь нюхать собачье говно, — ответил старший сержант, закрывая глаза.
— Собаки хоть не бухают как собаки, — прошипел Дмитрий.
К слову, ехали мы с открытыми окнами, чтобы не опьянеть всем экипажем от перегара старшего, который начинал ощущаться и мне, а ведь я вчера тоже выпивал.
— Дим, а ты совсем не пьёшь? — спросил я водителя.
— Я вчера еще в Сигнале говорил, что это ничем хорошим не закончится, а вы в «Бобра» пошли.
— Да нормально посидели, как белые люди. По паре кружек и разошлись, — пожал я плечами. Лаечко был вовсе не пьяный, да не выспавшийся, да, возможно, с запахом, но после обеденного перерыва всё это канет в лету.
— У Саши фамилия говорящая, у него не может быть по-человечески, — продолжал бухтеть водитель.
— Поэтому сегодня до вечера с гражданами будешь общаться ты, Слав, — выдал он.
— Не вопрос, — ответил я.
— Может, его и старшим вместо себя посадишь? — подколол водитель старшего.
— Да ты чёртов гений, остановись! — выдал Лаечко, и машина остановилась, включив аварийку прямо на дороге, благо ехали в правом ряду. — Меняемся!
И мы вышли, поменявшись с ним местами. К слову, автомат Саша взял с собой. Снова сев в машину: я на место старшего, Саша на мое место. Александр развалился сзади на бронежилетах, надел на себя шлем и, уперев его в угол между броней и задней сидушкой, закрыл глаза. Обняв обеими руками АКС-74У. А мы поехали дальше, на улицу, которую озвучил дежурный. Подъехав на место, во двор указанного здания, я увидел стоящий возле него 311-й экипаж. Мы поравнялись машиной, и я с водителем вышел. Старший сержант Лаечко уже начал сопеть. Вышел и старший группы задержания 311 машины, высокий, крепкий парень, в звании старшины, лет тридцать от роду. Я поздоровался с нами за руку. Подтянулся и их водитель, младший сержант, усталый, сонный, видно, что всю ночь трудился.