— Ты имеешь в виду, что вы были там? — уточнил он.
— Да, — грустно сказала Арилл. — Мы дали им возможность начать жить по-другому, изо всех сил стараясь воспитать в них любовь к знаниям. И поначалу это было очень легко, ибо они по своему невежеству почитали нас, как богов. Но позже…
Мартин слушал ее, и постепенно в его сознании формировалась новая история развития человечества на Земле, совершенно новая для него. Каждой клеточкой он почувствовал дикость своего прежнего представления об истории, дикость, например, взглядов диффузионистов, которые считали, что цивилизация возникла в Египте и уже затем распространилась по планете за счет смешения рас, а также других ученых, которые выступали за начало цивилизации в Шумере или в мифической Атлантиде. Все они исходили из неоспоримого сходства абсолютно разделенных культур и доказывали, что у них должен был существовать общий источник.
Но никто из них, подумал Эд, никогда не догадывался, что этот общий источник находился на другой планете!
— С самого начала, еще пять тысяч лет назад, самые первые земляне, которых мы обучали в Египте, в конце концов, предали все наши надежды, — с горечью продолжала Арилл. — Мы начали с обучения их письму, архитектуре и обработке металла. — Она сделала паузу. — Но и письменность, и архитектуру они использовали только для описания своих богов или создания храмов для них, а металл — только для завоевания тех, у кого не было подобного оружия! И мы увидели, что они безнадежны, и оставили их. — Девушка ненадолго закрыла лицо руками. — И так же было и в Шумере, где маленькие города-государства, которые мы пытались создать, со временем превратились в свирепые империи, правители которых стремились только к наживе. Их мы тоже оставили. И попробовали еще раз в Индии. Получилось то же самое. Только дикость, злоба, жадность и желание завоевывать — и никакого желания познать мудрость!
Для Мартина вся знакомая ему история его мира превратилась в закономерность. Шумер, Индия, Египет и… Венера, которая стала краеугольным камнем, источником! Непостижимая тайна прошлого Земли, описанная тут и там, в легендах об Осирисе, Оанне, Кецалькоатле и дюжине других богов-учителей, которую так долго и серьезно изучали столь многие преданные науке люди и о которой, на самом деле, так и не догадался ни один из них, открылась теперь Эду, и он получил объяснение всем историческим загадкам.
— Но Персия, Греция, Рим, народы Европы все- таки выросли из тех семян, которые вы посадили! — заговорил он, чуть ли не задыхаясь. — Почему вы дальше не стали учить их своей мудрости?
Арилл посмотрела на него почти с ненавистью, как на нежелающего ничего понимать школьника.
— Ты бы дал оружие разъяренным волкам? Твои люди там, Педро Яньес, какая польза им от нашей мудрости, если мы ее дадим? — Она покачала головой. — Нет, ни в одном из тех мест не было надежды на построение настоящей цивилизации. Вот почему мы попробовали начать все сначала здесь, в западном мире. Эти майя были нашей последней надеждой, и на протяжении многих поколений мы, жители Венеры, посещали этот город, который мы построили, как последний форпост наших миссионерских усилий.
Она посмотрела на Но Эк, на бронзовокожих майя, которые ходили по улицам вместе с немногочисленными золотистыми венерианцами, и продолжила:
— Они мирный народ по своей природе, и мы сохранили их такими. Мы даже не учили их работе с металлом, чтобы они не использовали ее для завоеваний, нам хватило прежнего опыта. Мы сохранили их мирными, и теперь… — Нижняя губа девушки слегка дрогнула. — Теперь они будут уничтожены.
Ее рука резко рубанула воздух.
— На вашей планете проклятие! — воскликнула она через несколько секунд. — Каждый раз, когда люди пытаются достичь настоящей цивилизации, варвары-завоеватели приходят, чтобы сокрушить ее!
Мартин подумал о своем времени и понял, что слышит мрачную правду.
— Да, это так. Но когда придут варвары-завоеватели, вам придется сражаться, — сказал он.
Арилл энергично замотала головой в полнейшем отрицании.
— Мы не будем драться! Поступить так означало бы предать основы цивилизации нашего мира.
В этот момент к ним подошел тот самый молодой человек в красной тунике, которому, как думал Эд, нравилась Арилл. Он заговорил с девушкой на их родном языке. Венерианка ответила ему, и мягкость ее голоса снова заставила Эда содрогнуться от гневного чувства, возможно, совершенно не обоснованного. Но он не подал виду, что злится.
— Роул сообщил, что совет собирается, — сказала ему девушка. — Нам надо спешить.
Они вошли в большую белую комнату внутри пирамиды. Два десятка золотокожих венерианцев, мужчин и женщин, уже находились там и о чем-то напряженно спорили. Мартин сел недалеко от Мехербала и вдруг осознал, как он должен выглядеть в глазах этих людей с его неопрятной бородой и потрепанной кольчугой — грязный, в пятнах и вообще законченный варвар.
Голоса звучали все резче и выше, и это продолжалось до тех пор, пока Мехербал не сделал успокаивающий жест и не повернулся к Эду, заговорив с ним на языке киш:
— А теперь расскажи нам об этих испанцах.
Мартин, как мог подробнее, рассказал всем собравшимся о нравах и возможностях конкистадоров, сообщил, откуда они пришли, и так далее, и тому подобное, периодически отвечая на возникающие вопросы. Это длилось довольно долго, а затем наступила тишина.
— Слышите? — сказал Мехербал, когда все погрузились в молчание. — Море больше не является преградой. Старые войны и насилие, которые мы оставили на других континентах Земли, последовали за нами и сюда. И мы должны сделать выбор.
Он снова перешел на свой родной язык, и голос его звучал грустно, но строго, точнее, с горькой страстью.
К Мартину, придавленному растущей усталостью, подошла Арилл и указала на низкий дверной проем в дальней стене.
— Ты можешь подождать там, — сказала она. — Поспи, если хочешь. Это будут долгие дебаты.
Археолог медленно поднялся и, пошатываясь, зашагал в указанном направлении. В маленькой комнате, которая оказалась за дверью, стоял диван. Мартин растянулся на нем и почти мгновенно уснул. Но сон его был беспокойным, поверхностным, полным странных видений. Он снова видел, как приземляется корабль… а затем почувствовал, что к нему кто-то приближается. С учащенным пульсом и весь мокрый от нахлынувшего пота, он вскочил на ноги, готовый драться. Но это была Арилл. Она подождала, пока он полностью проснется, а затем тихо произнесла:
— Они приняли решение.
Более мрачная, чем он когда-либо ее видел, она села рядом с ним на диван.
— Некоторые считают, что испанцы теперь, после пережитого здесь страха,