Крис нянчил бутылку пилса. Теперь он занимался выращиванием свиней. Я подумал, что это ему очень подходит. Ему не нужно было много разговаривать с ними; достаточно было лишь обмениваться с ними хрюканьем и время от времени обнюхиваться.
Пол был на Схеме, здесь, там и повсюду. Дес Дум и Швепси были в костюмах и выглядели как магнаты: они занимались охранным бизнесом, и дело процветало. Примерно месяц назад я увидел Швепси из такси в Сити. Он был в костюме в полоску и с портфелем в руках, целеустремленно шагая к входу в офисное здание. Какой-то бедняга вот-вот получит мощную взбучку. Я высунулся из окна и крикнул: «Эгей, придурок!», но он не оглянулся. Такое обращение явно не могло быть адресовано ему.
Гарри остался в Шамони, все еще тронувшийся башкой на почве лазанья по горам. Его волосы почти полностью выпали. Вероятно, это делало его более обтекаемым на высоте.
По мере того, как тени становились длиннее, повествования набирали темп и громкость. Мы обменивались воспоминаниями о пердеже, проделках и стычках Ниша — как ему бы и хотелось — а также о его мужестве и мастерстве, лидерстве и сострадании, что, как мы знали, он бы ненавидел.
Я сидел в углу ранним утром и на мгновение отключился. Мой сон повторился: они втроем, словно фокусники, летят в свободном падении всего в нескольких метрах от меня. Их улыбки становились шире, когда они смотрели, как новичок дерьмошапка изо всех сил старается удержаться в стабильном положении.
Я был единственным, кто остался в живых.
Страдал ли Ниш от химического дисбаланса? Был ли это кумулятивный эффект от множества эпизодов гипоксии? Или это было посттравматическое стрессовое расстройство? Я знал, что он так и не оправился после смерти Эла и Хиллибилли. Или, может быть, он просто подумал: «Ну все нахер, с меня довольно», — и прыгнул? Есть люди, которые идут напролом, как в жизни, так и в смерти — и если так пойдет дальше, парень из магазинчика на углу сможет рано уйти на пенсию.
Я улыбнулся. Я знал, что Ниш смеялся до самой земли. Он, наверное, выбрал точное место, куда хотел воткнуться, и направился туда.
Теперь я точно знал, что он все это спланировал. Это не было импульсивным порывом.
Он рассказал остальным ту же историю с номером мобильного. Это был его предлог позвонить нам и попрощаться, как это сделал Фрэнк в день вечеринки, но я этого не понял. Может быть, оттуда у него и возникла эта идея. Я вспомнил, как он сказал мне на похоронах Фрэнка: «Ты сможешь покончить с собой только когда решишься…»
Я поднял за него бокал. Я не знал, грустить мне или радоваться. Я потерял еще одного друга, но он погиб, делая то, что хотел — и как можно отказать другу в этом?
106
Церковь Святого Мартина, Херефорд
Январь 2007 г.
Парень за прилавком бросил на меня сочувственный взгляд, когда я в десять утра купил бутылку рома. Это уже вошло у меня в привычку. Я чувствовал, как он провожает меня взглядом, когда я прошел под дождем по Росс-роуд и юркнул на зады кладбища.
Фрэнк получил свою порцию первым, не потому, что был новичком здесь, просто его могила была по пути к участку. Я знал, что он никогда не был большим поклонником этой дряни, поэтому накапал ему еще разок-другой. Ему нужно было наверстать упущенное.
Я двинулся дальше, прошептав благодарность Нишу — это была гораздо лучшая идея, чем цветы. Я окропил табличку Стива Лейна, затем прошел между рядами надгробий. С тех пор, как Ниш и Фрэнк основали его, в клубе самоубийц появилось несколько новых членов. Один парень оставил полный список поминальных услуг: какие песни он хотел бы услышать, где хотел бы быть похороненным, даже какие цветы предпочитал.
На могиле Эла были свежие цветы. Я хорошенько полил их и перешел к Винсу.
Он получил свою порцию следующим, и я пару минут подтрунивал над ним за то, что он остановился, чтобы помочь Нишу на Веселом танце. Потом я вылил остатки черной жидкости на Боба и отправился выпить варева и съесть вафлю с парой ребят в городе.
Я бывал в войсках в Афганистане и Ираке и встречался со многими парнями, которые сейчас были на Схеме, и у меня не было ни малейших сомнений, что пара из них должна была стоять в очереди у двери Гордона Тернбулла. Я до сих пор время от времени мысленно проверяю себя, чтобы убедиться, что не являюсь одним из них.
Я встретился со Снаппером в Кабуле в 2006 году. Было приятно его увидеть, даже при том, что он заставил меня заплатить за чай. Он по-прежнему вел себя как полный псих, и у него было столько оружия и раций, что он мог справиться с Талибаном в одиночку. Он был одним из тех, кто никогда не будет страдать от ПТСР. В его башке творилось слишком много всего, чтобы осталось место для чего-то еще.
Эпилог
После вторжения 2003 года я вернулся на место, где попал в плен в Ираке. Полк установил на берегу Евфрата мемориал в память о Винсе Филлипсе, Стиве Лейне и Бобе Консильо. Местным жителям сказали, что он заминирован и что если они попытаются разобрать его, он разберет их.
Я не мог находиться там долго. Если где-нибудь в Ираке остаться на месте больше десяти минут, боевики будут тут как тут. Но я пробыл там достаточно долго, чтобы вобрать все это. Я не ощущал ни злобы, ни обиды, ни вины, ни тревоги, ни агрессии. Я просто чувствовал, что мне повезло, что я вышел из всего этого практически невредимым, и мне выпала честь стоять рядом с тем, что ребята построили во время войны в память о погибших храбрых друзьях.
Я улыбнулся про себя. Товарищество все еще не вышло из моды. Я понял, что именно этого мне больше всего не хватает. Это было то, по чему скучали и Фрэнк с Нишем.
Послесловие
Посттравматическое стрессовое расстройство может поразить кого угодно, но факт остается фактом: солдаты сталкиваются с гораздо большим количеством травмирующих эпизодов, чем большинство других, и в течение гораздо более длительного времени. Пугающий факт: на Фолклендах погибли 255 человек, после возвращения покончили с собой