Жест в мою сторону. Небрежный. Унизительный. Как будто я — экспонат. Образец.
— На нежную, тонкую землянку. На хрупкую человеческую самку, которая каким-то чудом заставила двух изумрудных принцев потерять головы.
Щеки горят. От стыда. От злости. От того, как она это говорит — будто я специально, будто это мой план.
Риус шипит. Низко. Угрожающе. Охрана напрягается — слышу щелчки предохранителей.
— Две минуты, — напоминает Мирейн. Холодно. Безразлично к их ярости.
Она отходит от меня. Кружит по залу. Хищная грация. Кошка, играющая с мышками. Нет — змея. Красивая, ядовитая змея.
— Операции по смене внешности — это просто. Генетическая модификация — рутина, но и это мне под силу. Но этого мало. Мало просто выглядеть как землянка.
Останавливается. Смотрит на меня. Серые глаза — как сканеры. Проникают под кожу. В душу.
— Мне нужно понять, из чего вы вылеплены. Что делает вас… такими. Что заставляет монстров становиться на колени…
— Я не… — начинаю я. Голос срывается.
— Молчи.
Резко. Как удар.
Как пощечина.
Прикусываю губу. Чувствую медь во рту.
— Мне нужно стать настолько убедительной землянкой, чтобы даже мои родные поверили. Чтобы думали, что передо мной не я, а именно она. Настоящая земная женщина.
Что?
Мысли разлетаются. Не могу собрать. Слова не складываются. Зачем ей...
— Зачем тебе убеждать в этом своих родных?
Вопрос вырывается сам.
Мирейн замирает.
Долгая пауза. Слышно только гул систем станции — монотонный, механический.
— Не своих родных, — говорит она наконец. Тихо. Почти… уязвимо? Трещина в броне? — До моих мне и дела нет.
Еще пауза. Жасмин становится гуще. Удушливее. Давит на виски.
— Я влюблена.
Простые слова. Два слова, которые меняют все.
Воздух выбивает из легких. Не может быть. Эта женщина — лед и сталь, она не может…
Риан первый понимает. Вижу — его глаза сужаются, становятся щелями, чешуя темнеет от напряжения.
— Ты влюблена в Доминионских принцев. По дороге сюда мы немного покопались в твоей биографии.
Мирейн улыбается. Криво. Почти больно. Впервые вижу в ней что-то человеческое. Что-то сломанное.
— В тех, кто никогда не примет меня такой. В тех, чья семья скорее убьет, чем позволит мне… быть с ними…
Голос дрожит. Совсем чуть-чуть. Но я слышу.
— Но если я стану как она, — взгляд снова на мне, жадный, голодный, отчаянный, — если я пойму секрет, пойму как мне выжить и расквитаться за то, как со мной поступали… Может быть, у меня будет шанс.
— Это безумие…
— Поверь, ваше высочество, мне незачем жить, если я не отомщу… Так что тут два выбора. И один из них — смерть.
Мирейн подходит к панели. Пальцы над кнопками — застыли в миллиметре. Готова нажать. Готова убить всех нас.
— Итак, Ариана. Мое предложение в силе. Ты учишь меня быть человеком. Быть женщиной, которую могут полюбить. А я отпускаю вас. Всех. Живыми. Без следящих устройств, без ядов, без имплантов. Или…
Десять секунд.
Сердце останавливается. Решение.
Нужно принять решение.
Сейчас.
— Или мы выясним, сколько охранников потребуется, чтобы остановить двух разъяренных нагов…
Пять.
Смотрю на принцев. Риус — весь напряжен, готов броситься. Погибнуть. За меня. Риан — считает шансы, ищет выход. Тоже готов умереть.
На Мирейн. Отчаянная. Опасная. Влюбленная.
На мигающие датчики. Красные цифры.
Три.
Два.
Нет выбора. Никогда не было.
— Я же говорила, что согласна.
— Это было до того, как твои хвостики были на мушке, — игриво усмехается Мирейн.
— И до того, как ты доказала, что мы похожи больше, чем я думала…
Один.
Тишина. Давящая.
Все замерли. Даже воздух, кажется, застыл.
Мирейн улыбается. Победно. Облегченно.
— Прекрасно. Начнем прямо сейчас.
29 глава
Хвост Риана обвивается вокруг меня. Мускулы под чешуей перекатываются, подстраиваясь под изгибы моего тела. Я сворачиваюсь в его кольцах как в коконе, поджимая колени к груди. Устала. Боже, так устала. Кости как ватные, мысли плывут в тумане изнеможения. Веки тяжелые, будто налиты свинцом…
Но все позади. Все самое страшное позади.
Чешуя под щекой — шероховатая, но приятная. Каждая пластинка чуть выпуклая, создает рельефный узор. Знакомая. Родная до боли в груди. Пахнет специями — корицей и гвоздикой, и чем-то диким, первобытным. Мускусом. Силой. Домом.
Он — мой дом.
Слезы жгут глаза. Сглатываю комок в горле.
Риус рядом. Чувствую жар его тела даже через одежду. Его рука на моих волосах — тяжелая, сильная, чуть подрагивающая. Поглаживает медленно, осторожно. Пальцы путаются в прядях, массируют кожу головы. Успокаивает. Или себя, или меня. Как будто боится, что я исчезну. Растворюсь. Окажусь сном.
Мирейн наблюдает.
Сидит напротив — идеальная поза, спина прямая как струна. Ни единого лишнего движения. Серые глаза изучают каждое движение. Каждый жест. Каждый вздох. Записывает в свою холодную память. Препарирует как лягушку. Анализирует.
— Начинай, — говорит она. — Расскажи мне все о вас!
Просто. Но безумно нетерпеливо. Как будто я должна выложить душу по первому требованию. Вывернуться наизнанку для ее изучения.
Закрываю глаза. Темнота за веками красноватая от усталости. Чувствую пульс Риана под чешуей — ритмичные толчки крови. Медленный. Мощный. Успокаивающий. Синхронизируюсь с ним.
Вдох-выдох.
Ловлю себя на странной мысли: я люблю их. Безумно. Отчаянно. До дрожи в кончиках пальцев. До боли в солнечном сплетении. Даже если они прятали от меня целый мир. Даже если ограждали, как хрупкую фарфоровую куклу. Даже если относились как к сокровищу, которое нужно запереть в башне…
Злость колет под ребрами. Острая, но не жгучая. Легкая.
Но… Не сейчас. Потом расспрошу. Как выбрались из ментальной ловушки, как нашли меня… Почему не рассказывали правду, почему так бережно оберегали. Почему решали за меня, будто я ребенок, и ничего не способна понять.
Я понимаю, отчасти, что они бы не хотели, чтобы мне угрожала опасность и потому берегли меня от всего…
Но опасность пришла откуда они не ждали и потому теперь их попытки уберечь меня кажутся глупыми.
Я расспрошу. Потом. Обязательно, но потом.
Открываю глаза. Свет режет, заставляет щуриться.
— Земля, — начинаю. Голос хриплый, царапает горло. Риан сдвигается, предлагает фляжку с водой — вижу краем глаза. Отказываюсь слабым жестом. — Третья планета от Солнца. Есть один спутник… Что еще… Семьдесят процентов поверхности — вода.
Слова механические. Заученные. Пустые.
Мирейн наклоняется вперед. Жадно. Нетерпеливо. Ноздри раздуваются.
— Не заговаривай мне зубы.
Вздыхаю. Воздух со свистом выходит из легких.
— Нас семь миллиардов. Мы… разные. Очень разные.
Пауза. Как объяснить то, что для меня — и так понятно и элементарно? То, что впитано с молоком матери?
— Есть сотни культур. Тысячи языков. Как у вас с множеством планет и разных рас… У нас не такое разнообразие, но вероятно, у нас густонаселенная планета, судя по всему, что я успела увидеть и узнать. Миллионы способов быть женщиной. В некоторых странах женщины отстаивают права. В других — покоряются мужьям, и во многом сценарий отношений Правителей и госпожи Майи можно отнести к этому типу. В третьих — хранительницы очага, мамы и жены. Наши женщины только недавно, относительно, начали работать, потому патриархат процветает.
— Но что делает вас такими... мягкими? — Мирейн морщится, подбирая слово. Будто оно неприятное на вкус. — Покорными?
Смеюсь. Коротко. Горько. Звук скребет по нервам.
— Мы не покорные. В основном, мы просто выбираем как хотим жить.
Риус фыркает — теплый воздух касается макушки. Его рука сжимается в моих волосах — не больно, но ощутимо. Предупреждение? Несогласие?