32 глава
Сирриусс
Дверь за нами шипит, отсекая гул двигателей и оставляя нас в звенящей тишине каюты. Этот замкнутый мирок внезапно кажется слишком тесным, наэлектризованным до предела. Воздух густой от невысказанных слов, от страха и отчаянной нежности. И она здесь. Не мираж, не пытка из прошлого, а живое, теплое чудо…
Что дано нам свыше.
Ариана.
Я вдыхаю аромат ее кожи, и мир на мгновение замирает. Этот аромат бьет под дых, заставляя вспомнить все, ради чего мы выжили. Я отворачиваюсь, сжимая кулаки так сильно, что мне даже на пару секунд становится легче. Нельзя смотреть. Один долгий взгляд — и плотина, которую я с таким трудом держу внутри, рухнет.
Внутри меня бушует не просто шторм — это агония. И я знаю, что мой брат чувствует то же самое. Его ярость, его боль, его отчаянное желание — это и мои чувства.
Мы оба не смогли терпеть дольше, и вот теперь имеем, что имеем. Теперь Ариана… Нас не примет?
Что будет, если наша истинная женщина отвергнет нас?
Она садится на край кровати, хрупкая, как фарфоровая статуэтка, и поджимает под себя ноги. Ее молчание оглушает.
— Ты не обнимешь меня? Или ты, Риан?.. — ее голос тихий, но он пронзает меня насквозь.
Сердце спотыкается, пропускает удар.
— Я не могу, — выдыхаю я. — Если я прикоснусь к тебе сейчас… я больше не смогу тебя отпустить. А ты сейчас слишком слаба…
Она поднимает на меня глаза — два чистых, светлых озера, в которых плещется не страх, а непонимание.
— Тогда расскажите. Просто расскажите, как вы смогли? Как выбрались из того кошмара, из плена разума?
Я приближаюсь к ней. Инстинкт кричит: «Стой!», но ее взгляд притягивает, требует ответа. Я опускаюсь рядом с ней, беру ее ладони, оглаживаю руки в синячках. Мирейн бы ответить за то, что она сделала. Но, боюсь, попади Ари в руки ЛОДа, и все закончилось бы не так хорошо.
— Мы были воинами с самого рождения, — начинаю я, голос становится глухим, чужим. — Нас не воспитывали, нас выковывали. Отец лепил из нас идеальное оружие, достойное трона. Он не терпел слабости, — кулак сжимается сам собой, вспоминая тяжесть его взгляда.
Ариана слушает, не перебивая, и в ее внимании я черпаю силы говорить дальше.
— Чтобы доказать ему свою силу, мы прошли запретный ритуал. Соединение разумов. Это древняя, опасная магия, которая сплетает души воедино.
— Это больно?.. — шепчет она.
Все, что ее волнует. Ее не волнует, что было после, не волнует, сколько в итоге мы действительно погубили душ…
Но ее волнует, больно ли нам с братом было…
— Малышка… — выдыхает Риус.
— Не телами. Сознанием. Мы стали единой системой. Один разум в двух телах, одна боль, одна воля к жизни. — Я замолкаю, чувствуя фантомное эхо того слияния. — Благодаря этому мы научились вырываться. Из любого плена, из любой иллюзии. Когда один тонет во тьме, другой всегда стоит на страже. Мы чувствуем боль друг друга, страх, желание и прочие сильные эмоции…
— Значит… вы спасли друг друга.
Я медленно киваю.
— И я… — ее голос дрожит. — Я вам только мешала? Я все же лишняя?..
Удар. Невидимый, но сокрушительный. Он выбивает воздух из легких и раскалывает душу.
— Нет! — срывается с моих губ почти животный рык. — Никогда. Никогда так не думай.
Она поднимается.
— Тогда скажи мне правду, — требует она, глядя прямо в глаза. — Правда, что вы боитесь меня потерять? Что только ваша ревность виновата в том, что вы постоянно хотели меня оградить… От всего буквально…
— Правда, — произносит брат без колебаний. — Я убью любого, кто посмеет дотронуться до тебя. Любого, кто произносит твое имя без благоговения. И да, черт возьми, я бы запер тебя в нашей спальне и никогда не выпускал. Чтобы ты была только нашей. Чтобы ты ждала нас… дома…
Он сказал это. Выплеснул наружу всю нашу общую, темную, всепоглощающую одержимость. Каждое его слово — мое.
Ариана молчит. Сердце в груди отбивает бешеный ритм, готовое проломить ребра.
И вдруг она делает то, чего мы не могли ожидать. Она подходит к Риану. Близко. Так близко, что, кажется, может услышать, как бешено колотится его сердце. А потом… она переводит взгляд на меня. И в ее глазах больше нет страха — только холодный блеск.
— А кто сказал, что я не хочу того же? Кто сказал, что я не ревную вас обоих так же, как вы — меня?
Тишина. Я перестаю дышать.
— Я хочу быть любимой, — ее голос крепнет с каждым словом. — Хочу быть женой, а не сокровищем под замком. Я хочу доверять вам, а не бояться вашей тени. Я не злюсь, что вы не показывали мне свои миры. Я в ярости от того, что вы так и не позволили мне узнать… вас. Настоящих… Что рассказали о ваших способностях только сейчас… Я злюсь, что вы не показывали мне… Как это сладко слышать ваши мысли в своей голове.
Мы оба стоим перед ней, оглушенные ее честностью. Словно нас выбросило в открытый космос.
Я подхватываю ее хвостом и притягиваю к себе. Впиваюсь в ее губы, одержимо и жадно, желая этого так долго, что все тело каменеет и мне кажется, что она стонет в какой-то момент от боли.
Риан перехватывает ее, страстно целует, едва я отпустил, и обхватывает ее полностью хвостом. Кажется, еще немного, и мы ее либо оба задушим, в таких стальных объятиях, либо мы просто сойдем с ума…
И в итоге я просто позволяю быть слабым. Сдаюсь ей в объятия.
Сдаюсь, замечая, что Ассариан тоже не может иначе…
33 глава
Ариана
Меня окутывает изумрудно-белым свечением. Я уже видела это однажды, но даже сейчас, зная, что произойдет, я с благоговением рассматриваю настоящую магию.
Вероятно, все что я сейчас слышала в мыслях Риуса и Риана, и просто потому что они потеряли контроль, правда. Для них истинный облик — это как раз хвосты и мощные ментальные силы, без которых сейчас они безумно уязвимы.
Напади кто на них сейчас, и они бы незамедлительно проиграли…
Но не со мной.
Что тогда, что сейчас меня окутывает дымкой магии. Я тону в чувствах и ощущениях, и едва меня кладут на кровать, я тяну Риана за собой, впиваюсь в его губы. Несмотря на небольшое отличие от привычных форм, я все равно целую его, все равно ощущаю его запах и схожу с ума от близости.
Я люблю их, и всю ночь буду это повторять.
Я хочу их, и ни за что не отпущу до утра.
Понимая, что я могла умереть, и не сказать всего, что чувствую, я прижимаю только сильнее то одного, то другого, шепча, как люблю их.
Мое тело загорается от каждого прикосновения. Каждая клеточка моего тела жаждала этого снова. С момента церемонии прошло не так уж и много времени, но тем не менее, кажется, что прошла целая жизнь. И у нас не было возможности побыть наедине. Не было времени, чтобы я объяснила, что мне не нужно быть наравне с ними и не нужна власть. Единственное, чего я всегда хотела, это быть кому-то нужной и кем-то любимой.
И я это, наконец, получаю с лихвой.
Ласки кружат голову. Мысли путаются, как и пальцы в волосах. Я стону, когда чьи-то пальцы касаются между ног. Там, где особенно горит и пульсирует от желания. Я выгибаюсь, подставляясь под ласки, и сжимаю простыни, когда уже нет сил сдерживаться…
Слышится треск ткани. Слышится такое шипение, что порой мне становится на секундочку страшно. Все мое тело покрывается мурашками, но их тут же стирают горячие, сладкие ласки. Я сбиваюсь кто где, но всегда знаю что это те, кому я безоговорочно и навсегда доверила свою душу и тело…
Эпилог
Спустя год
Стекло под ладонью теплое. Живое. Пульсирующее, словно огромное сердце.
Прижимаюсь лбом к прозрачной стенке инкубатора, и от моего дыхание чуть запотевает стекло. Внутри, в золотистой взвеси питательной жидкости, похожей на жидкий янтарь, спит чудо. Мое чудо. Наше чудо.