— Дожевала? — насмешливо поинтересовался он, присаживаясь перед ней на корточки.
Вета завороженно кивнула, продолжая работать челюстями. На несколько секунд в комнате установилась тишина, нарушаемая лишь деликатным чавканьем. Вета представила себя со стороны и неожиданно расхохоталась, да так, что опрокинулась на кровать. Валера поддался заразительному смеху, и вскоре оба покатывались до коликов в животе.
— Ну, ты чудная! — выдохнул он, наконец.
И, не медля больше, приник к ее губам, пустился в путешествие по ее телу, приглашая одновременно на прогулку и Веточку. Ах, какая это была прогулка! Ничего подобного не испытывала девушка никогда, ничего подобного не позволяла ни себе, ни Максу — своему первооткрывателю. Он был слишком быстр в своей любви, напорист и консервативен. И что могла узнать о настоящем наслаждении юная нимфа, которую сковывали стыд и неуверенность? Единственными мыслями в постели были неоформленные страхи, как бы Макс не увидел, что эта складка на животе просто ужасна, как бы не порвался презерватив, как бы все побыстрее закончилось. Веточка любила Максима, но не секс с ним. Сейчас происходило обратное.
Когда усталость сковывала их тела, мокрые от наслаждения и здорового пота, они лежали и молча гладили друг друга, все еще узнавая, открывая, убаюкивая. Каждая складочка, каждая выпуклость или углубление кидали в новую волну поисков. И снова он был путешественником, бродягой, она — глубокой, узкой шахтой, озером, чащей, высокой горой, всем миром. Для Веточки это утро стало настоящим откровением, в чем она, уже нимало не смущаясь, призналась Валере за их вторым завтраком. В свете осеннего, уже спелого солнца он показался ей ужасно милым, глаза у него были бесшабашно-веселые, круглые и темные, похожие на орешки, волосы торчком; все это придавало ему мальчишеский вид. Веточка не постеснялась забраться к нему на колени, проверить, так ли здорово он целуется за столом, как в постели. Не переставая удивляться самой себе — словно заново рожденной, свободной, воздушной, — Веточка щебетала какие-то глупые прелести, шлепала пальчиками по гладкой загорелой груди Валерика.
Он на ее признание о волшебных минутах ответил бодрым поцелуем, немного расцарапав кожу у губ отросшей щетиной. И когда Веточка осталась одна, махнув с балкона убегающему в институт Валерику, она долго рассматривала свое тело, находя немыслимое количество подобных отпечатков, тайных знаков и свидетелей чудесной, легкой любовной игры. Имя которой — наслаждение.
Все спорилось у нее в этот день и щенячье-восторженное выражение не сходило с ее лица. Борис Аркадьевич, вместо того чтобы муштровать воспитанницу, всю тренировку обалдело выслушивал, какой замечательный у него племянник. Кира, вечером навестившая подругу, изумленно замерла на входе, наблюдая романтически убранный стол и воркующих в прихожей Веточку и Валеру. Они вряд ли заметили ее присутствие, как и ее быстрый уход. Утром оба проспали, но, нимало этим не расстроенные, очень содержательно провели время в постели, потом долго где-то гуляли и, совершенно вымотанные, снова оказались у Веточки. И снова скрип кровати напоминал крики чаек, и снова казалось, что вот-вот разверзнется бездна, и снова мир лишался привычных очертаний, взирая удивленными звездными глазами на молодость, наивность и страсть.
У Киры был крайне взволнованный вид. Пока Веточка хлопотала на кухне, накрывая стол к приходу подруги, та успела опрокинуть на себя вазочку с вареньем, разбить чашку, да еще все время норовила стряхнуть пепел в цветочный горшок. Вета, беспечно напевая, вовремя останавливала шкодливую руку товарки и почти не прислушивалась к ее пламенной, сбивчивой речи.
— Наше фирменное блюдо, — торжественно объявила Веточка, выставив на стол огромное блюдо с варениками, — оценивай давай, мы с Леркой две недели учились.
— Мы с Леркой! — ехидно передразнила подруга. — Что у вас с этим Леркой? Ты понимаешь, что творишь? Разве обязательно всему городу знать, с кем ты спишь?
— А что, весь город знает? — беспечно поинтересовалась Веточка.
— Представь себе. Родители твои телефон мне оборвали, Макс вообще с ума сошел, чуть не поселился у меня. Знаешь, чего мне стоит его удержать от осады вашего гнездышка?
— Спасибо, Кирюшка, ты прелесть.
Кира окончательно разозлилась:
— Я-то прелесть, а ты просто дура! Ие успели сплетни о вас с Максимом утихнуть, а ты уже другого в постель запустила! Хоть с одним-то разберись!
Веточка пожала плечами, уминая вареники:
— Да я вроде разобралась…
— Вот-вот, вроде разобралась она: У тебя Мадрид на носу, а ты здесь гормональные истерики устраиваешь. Брось это дело, Ветка! И Мадрид заодно. — Кира снова потянулась за сигаретой, устало и зло продолжила: — Ведь не найдешь ты лучше Макса, это факт. Конечно, молодость — это хорошо, но за Максимом ты как за каменной стеной, это тебе не раз-два и в койку. Слышишь, ну, покошатничала и хватит!
— Поко… Чего?
— Завязывай, говорю, блядовать! — взорвалась Кира. — Как с цепи сорвалась, ей-богу!
— Сорвалась, Кирюшка, ох сорвалась! Что я с Максимом видела-то? Что я вообще видела? — Веточка грустно ухмыльнулась, машинально затеребила пачку сигарет, но не закурила — сдержалась. — Знаешь, как с Леркой легко? Ни нотаций, ни обещаний, ни клятв. Одна постель. Отдыхаю я, понимаешь? На дискотеки ходим, на тусовки разные, как люди. Иногда разговариваем, так, ни о чем, просто треплемся. Я свободной себя чувствую, понимаешь, Кирюша?
— Ой, дура! Независимости ей, видите ли, захотелось, свободы ей, видите ли, не хватало! Поговори ты с Максом по-человечески, все у вас наладится. Ну что тебе этот Лерка? Ты хоть знаешь, кто он?
— Конечно, — беспечно отозвалась Вета, — племянник Бориса Аркадьевича.
— Хорошая профессия, — хмыкнула Кира, — прибыльная очень. Ему ведь двадцать лет всего, на что вы жить собираетесь, пока он доучится? Ты его содержать станешь?
— Да не собираемся мы жить! То есть вместе не собираемся. Могу я просто развлечься? — И Веточка пошла в наступление: — Ты сама скольких парней сменила, а?
— Я была в творческом поиске, — невесело ухмыльнулась подруга, — и никто из моих парней так обо мне не заботился, как Макс о тебе.
— Ну, вот и забирай его себе! — предложила в сердцах Вета. — На самом деле, из вас отличная пара получится. А то ты достала меня совсем, Макс то, Макс се. Ешь лучше.
Но Кира решительно отодвинула от себя тарелку.
— Ты можешь серьезно со мной поговорить? Он меня подослал, понимаешь? Я не знаю, что делать, он не в себе совершенно, то грозится вас подпалить, то пытается себе вены резать. Веточка, ты подумай, ну зачем тебе этот студентик? Может, на самом деле, все еще у