— Я не посторонняя, я бабушка, — гордо заявила Тамара Ивановна, надувая пузырь из жевательной резинки.
— Ладно, — сдался тренер, — оставайтесь, но чтобы это был первый и последний раз.
Бабушка сделала невинные глаза и рванула к скамейке запасных наблюдать за процессом.
С тех пор не было ни одного дня, чтобы Руденко, встречая Тамару Ивановну на тренировках, не кричал, путая слова, и не топал ногами. Охрана несколько раз поднималась в зал, потом ей это надоело. Бабушка исчезала, а свидетели молчали, ожидая продолжения схватки. Тренировки превратились в цирк, Руденко — в обиженного клоуна. Бабушка развлекалась на полную катушку, пока тренер не упомянул милицию.
— Ну и чем вам помогут доблестные представители охраны правопорядка? — хорохорясь, поинтересовалась она из-за Веточкиного плеча.
— Ничем. Я просто приглашу их засвидетельствовать факт убийства.
— Чьего? — пискнула Вета, сдерживая смех.
— Вот этой… этой… этой твоей подружки, которая выдает себя за бабушку, между тем как является просто-напросто сбежавшей душевнобольной. Признайся-ка, Веточка, где ты откопала это чудовище?
Тамара Ивановна храбро вышла из-за внучкиной спины и ровным голосом произнесла:
— А за чудовище ответишь!
— Ох, напугала! — отступая назад, смело сообщил Борис Аркадьевич.
Так бабушка и тренер незаметно перешли на «ты». Потом совершили пару ставших уже ритуальными кружочков вокруг зала под аплодисменты тренирующихся спортсменов и хохот Веточки. Потом отдышались и вышли прогуляться. Как и ожидала Вета, вернулись они не скоро, но зато верными друзьями. Разногласия были забыты, версия о родстве с Елизаветой полностью принята, возрастные критерии больше не обсуждались, как и присутствие Тамары Ивановны на тренировках.
Вечером Руденко пригласил нового друга и Вету на семейный ужин. И вскоре Тамара Ивановна стала самым желанным гостем в «сумасшедшем доме»: так Борис Аркадьевич называл свою семью.
Тамара Ивановна открыла дверь и остолбенела. В руках своих самых ярых поклонников она не видела такого букета. Огромное количество роз разных оттенков. Влажные, ослепительно прекрасные, они секунду стояли у нее перед глазами. Потом ароматное облако отплыло, и вместо него появилась задорная веснушчатая мордашка.
— Елизавета Титова здесь проживает? — звонко поинтересовался мальчишка.
— Проходи-ка, — втянула его в прихожую бдительная бабушка, — это ей от кого?
— Ничего не знаю, никого не видел, — весело отговорился посыльный, — мне бы Елизавету Титову…
Веточка в одной майке выскочила в коридор, ойкнула, исчезла в комнате, и пока одевалась там, Тамара Ивановна устроила мальчугану допрос с пристрастием. Выяснилось только одно: курносый весельчак умел держать язык за зубами. Тамара Ивановна продолжала обрабатывать его уже на кухне, то и дело подливая чай и подкладывая пирожные. Вета стояла в дверях и умильно щурилась.
— Чего ты радуешься? — зашипела вдруг бабушка. — Ты понимаешь, что это серьезно?
— Прям, — отмахнулась Веточка, — подумаешь, Максим потратил всю зарплату на веник.
— Никакого чувства красоты! — всплеснула ухо ценными ручками Тамара Ивановна. — Ты хоть знаешь, где в вашем городе можно найти такие сорта роз?
— Где? — неожиданно заинтересовался мальчишка.
— Не знаю, — грустно призналась бабушка, — думала, ты скажешь.
— Не-а, я не скажу, — снова развеселился он, уминая пирожные.
— Вот, еще и парнишку купил, ты видишь? Представь, сколько сил и времени потратил.
— Ну и что? — не поняла Веточка. — У Макса полно времени, видимо, больше нечем заняться.
— Мужчина, который идет на такие жертвы ради женщины, ни перед чем не остановится, — торжественно изрекла Тамара Ивановна, — ты уверена, что хочешь принять этот букет?
— Конечно, не хочу! — возмутилась Вета. — Я же тебе рассказывала…
— Просто уточнила. Мальчик, забирай этот веник и неси владельцу. Передай, что барышня не намерена принимать от него что бы то ни было!
— Чего?! — удивился курносый, сползая со стула. — Не берете, что ли?
Обе дамы отрицательно покачали головами. Но мальчишке было приказано оставить букет во что бы то ни стало, иначе гонорар за доставку не выплачивался. Поэтому шустрый пройдоха выскользнул из кухни, выбежал в прихожую и был таков. Букет между тем тихо-мирно остался лежать на кухонном столе.
— В мусоропровод! — решительно скомандовала Тамара Ивановна.
Веточка поежилась: такую красоту — в мусоропровод?!
Она в растерянности посмотрела на бабушку.
— Даже не думай! Представь, что он возомнит, узнав, что ты оставила цветы. Скажи спасибо, что этот нахал перестал каждый день тебе надоедать со своими визитами. Исключительно благодаря моей находчивости!
Вернее было бы сказать — бесцеремонности, подумала Веточка, но промолчала. Бабушка действительно очень ей помогла, отвадив Максима от дома. Но тот все же продолжал надеяться, доказательство чему хотя бы сегодняшний букет.
— Бабуль, как, по-твоему, он узнает? Мальчишка все равно доложит, что букет остался у нас на кухне, независимо от того, выкинем мы его сейчас или расставим в вазы.
— Разговорчики! — неуверенно воскликнула Тамара Ивановна и присела на краешек стула с крайне задумчивым выражением лица. — Ну, все, — вздохнула она минут через пять.
— Что? — обеспокоилась Веточка.
— У Ларисы завтра день рождения. Отнесем-ка ей эту прелесть, и все будут довольны. Как ты считаешь?
Веточка восторженно захлопала в ладоши, сама она, конечно, успела забыть, что жена Бориса Аркадьевича завтра празднует юбилей и что они с бабушкой тоже приглашены.
Букет до завтрашнего дня оставили на кухне в ведре, которое обычно использовали под тесто для бабушкиных лепешек. Всю ночь Веточке снились кошмары с присутствием Макса, голос его звучал так навязчиво и отчетливо, что казалось, его хозяин где-то очень близко.
«Хорошо, что это был всего лишь сон», — подумала Веточка за завтраком.
…Тамара Ивановна звонко щелкнула пузырем от жевательной резинки и задумчиво обвела взглядом собравшихся.
— Веди себя прилично, — ни на что, не рассчитывая, попросил Руденко.
— Она просто разряжает обстановку, — вступилась за подругу Лариса Евгеньевна, — мы все слишком напряжены.
Веточка только вздохнула, зато Кира выскочила из-за стола с явным намерением толкнуть речь в защиту ополоумевшего Макса.
— Он же просто влюблен, — оправдывала его девушка, — его можно только пожалеть…
— Ну конечно, — пропела Тамара Ивановна, усаживая Киру обратно и занимая освободившееся место оратора посреди кухни, — он влюблен, а люди здесь при чем? Лара всю ночь не спала из-за этой дурацкой кассеты!
Кира покраснела так, будто это не Максим, а она подсунула в шикарный букет роз портативный приемник с кассетой, где голос бывшего хореографа вещал о любви и уговаривал Веточку сдаться ему на милость. Бедная Лариса Евгеньевна после бурного веселья за праздничным столом не сразу сообразила, откуда доносятся ночные признания, и долго не могла заснуть. Растревоженный Руденко сначала тоже не понимал, в чем дело, потом привел несколько версий, включая приземление инопланетной тарелки прямо на кухне известного тренера по художественной гимнастике. В конце концов, супруги выползли