Один из четверых, плотный мужчина с военной выправкой, помог увечному войти и спросил:
— Принести тебе стул, Годфри?
— Черт, Патрик, не надо! — отрезал тот.
Как видно, это был человек гордый: не желал выглядеть немощным.
Лукас присмотрелся: в нем заработал инстинкт костоправа, — мысленно прикидывая, где и как Годфри мог получить увечье, временно ли на костылях или останется калекой до конца жизни. Трудно было судить даже о его возрасте: при каждом движении лицо бедолаги искажалось от боли.
Неуклюже продвигаясь к стулу, он поднял глаза и заметил Лукаса. Лицо его перекосила судорога изумления и гнева, он потерял равновесие, пошатнулся и с грохотом рухнул на пол.
Поморщившись, Лукас бросился ему на помощь:
— Как вы?
Годфри отшатнулся и рявкнул:
— Это ты? Не прикасайся ко мне, грязный трус!
Лукас отпрянул, пораженный яростью и ненавистью на его лице. Двое спутников Годфри поспешили к нему, а пока поднимали и усаживали, один из них — по имени Патрик, спросил:
— Что случилось?
— Это он! — прорычал Годфри, ткнув в сторону Лукаса своим костылем. — Лейтенант Мандевиль! Подлец, нарушивший слово. Из-за него я теперь такой! Как смеет он осквернять своим присутствием место, где собираются джентльмены?
Патрик смерил Лукаса гневным взглядом.
— Так это и есть тот негодяй, о котором ты рассказывал? Что за наглость! Убирайтесь отсюда, мерзавец: вам нечего делать под одной крышей с моим братом!
До сих пор Лукаса избегали, порой игнорировали, но с такой открытой ненавистью он столкнулся впервые.
— Я действительно Лукас Мандевиль, — сказал он, глубоко вздохнув, — но не помню, чтобы встречал мистера Годфри или причинял ему какой-либо вред.
— Тем хуже! — рявкнул Патрик, и, выхватив из кармана пару перчаток, швырнул Лукасу в лицо.
Лукас инстинктивно отшатнулся, и перчатки пролетели мимо.
— Боже милостивый! Да в чем вы меня обвиняете?
— Ты нарушил слово и сбежал, а тем, кто остался в плену, пришлось расхлебывать последствия твоей подлости! — гневно ответил Годфри и стукнул костылем об пол. — И вот чем это для меня кончилось!
Лукас вгляделся ему в лицо. Нет, этого человека он не знает.
— Сочувствую вам, но все равно не понимаю, в чем я перед вами провинился и как могу нести ответственность за ваши страдания.
— Это оскорбление еще хуже предыдущих! — прорычал Патрик. — Назовите своих секундантов!
— Я не стану с вами драться, — заявил Лукас, чувствуя, что и в нем поднимается ярость. — По-моему, вы оба не в своем уме, а драться с сумасшедшим я не собираюсь, тем более из-за преступления, которого не совершал!
Издав разъяренный рев, Патрик сбросил на пол свой сюртук и, шагнув к ближайшему алькову с оружием, сорвал со стены два скрещенных клинка. Один он бросил Лукасу, рукоять другого сжал сам. Судя по хватке, это был умелый боец.
— Деритесь, черт вас побери, или заколю вас на месте!
Выругавшись, Лукас инстинктивно поймал брошенное оружие; по счастью, ему удалось схватиться за рукоять, а не за лезвие. Это была не легкая рапира, какие использовались в академии для тренировок, а кавалерийская сабля, длинная, тяжелая, куда более опасная — и без предохранительного колпачка, затупляющего острие.
Впрочем, как следует рассмотреть и оценить свое оружие Лукас не успел. В следующий миг Патрик бросился на него, и он едва успел уклониться от смертоносного удара.
Он не хотел никого убивать: тем более этого дуралея, который, как видно, пал жертвой какого-то недоразумения и просто защищает брата, — но и безропотно отправляться на тот свет не собирался!
Оставалось одно — защищаться.
Глава 9
— Мисс Дуглас, у вас к этому талант! — одобрительно заметил Анджело, блокируя выпад Кенди своей рапирой.
— Вы мне льстите, синьор Анджело, — ответила она с улыбкой. — Однако теперь я вспомнила, как наслаждалась уроками фехтования в детстве, с кузеном, и как приятна мне физическая активность.
Анджело сделал серию легких, дразнящих выпадов.
— Ваша юбка отлично подходит для таких упражнений. Впрочем, некоторые дамы, мои постоянные посетительницы, надевают бриджи и тоже очень ими довольны!
— Бриджи? — удивилась Кенди, довольно неуклюже отбивая удар преподавателя.
Но ведь это мужская одежда! — была ее первая мысль. А вторая — впрочем, это, должно быть, и вправду очень удобно.
— Я бы с радостью познакомилась с кем-нибудь из ваших постоянных посетительниц.
— Как правило, они приходят по средам с утра, и… — Анджело вдруг остановился и нахмурился, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из главного зала. — Прошу меня извинить. Кажется, чей-то энтузиазм вышел за пределы допустимого.
Кенди последовала за ним — и ахнула, увидев происходящее в зале. Лукас отчаянно отбивался от яростно нападавшего на него незнакомца, на лице которого читалась жажда убийства. Оба дрались не рапирами, а тяжелыми боевыми саблями — смертоносными, без защитных колпачков на концах.
Остальные посетители академии окружили сражавшихся: одним было явно не по себе, другие же откровенно наслаждались опасным зрелищем. Анджело колебался, видимо, прикидывая, как остановить вышедшую из-под контроля схватку.
Коренастый незнакомец полоснул Лукаса по плечу, и сквозь разрез на белой рубашке проступила кровь. Кенди ахнула и инстинктивно рванулась вперед, но на плечо ей легла чья-то сильная рука. Симон.
— Не отвлекайте его, — сказал он негромко. — Это может быть фатально. Лукас — первоклассно владеет холодным оружием и сейчас пытается закончить бой так, чтобы не произошло убийства.
— Но кто-то должен это остановить! — возразила она и попыталась стряхнуть его руку.
Быть может, если между ними встанет женщина, оба отступят? Или порубят ее на куски.… Но нельзя, же просто стоять и смотреть!
Симон ее не отпускал — а в следующие несколько мгновений Лукасу действительно удалось все закончить. Стремительным движением, за которым Кенди не смогла уследить, он отбил саблю противника вниз и в сторону, а сам рванулся вперед и, повернув свое оружие рукоятью вперед, нанес врагу мощный удар навершием в челюсть. Послышался треск, противник выронил саблю, зашатался и рухнул на пол.
Лукас обвел собравшихся вокруг взглядом сверкавших аквамариновых глаз и провозгласил:
— Согласно дуэльному кодексу, спорный вопрос решается поединком при свидетелях. Моя победа над этим Патриком свидетельствует, что правда на моей стороне. Кто-нибудь еще хочет попробовать меня убить, не зная фактов?
— Я! — послышался хриплый голос увечного, сидевшего в кресле у стены, исхудавшими руками сжимая костыли. — И факты я знаю!
— Сомневаюсь, — немного мягче сказал Лукас. — Если все-таки объясните, почему так жаждете моей смерти, я готов это с вами обсудить.
Годфри плюнул в его сторону, но