Я упал, ударился коленом, боль прострелила ногу. Попытался подняться, лёд не давал опоры. Бойцы окружили нас. Дубинки, электрошокеры, арканы. Они шли методично, не спеша. Знали, что мы загнаны.
И тут ворота особняка распахнулись.
Оттуда выбежали люди. Жандармы, те, кого оставили приглядывать за домом. За ними, из глубины двора, вышли другие. Не люди. Духи. Богатыри деда.
Их было семеро. Огромные, под три метра ростом. Широкоплечие, с руками толщиной в мою талию. Лица суровые, обветренные. Бороды до пояса. На телах — старинные доспехи, заляпанные грязью веков. В руках — мечи, топоры, булавы размером с бревно.
Тяжёлые шаги гулко отдавались по мостовой, земля дрожала под их весом.
Норвежцы замерли.
— Что за… — начал один из бойцов.
Первый богатырь взмахнул мечом. Лезвие просвистело в воздухе. Голова бойца слетела с плеч, прежде чем тот успел договорить. Тело рухнуло, обливая асфальт кровью.
Остальные духи ринулись в атаку.
Это была уже не битва, а резня.
Богатырь с топором разрубил одного бойца от плеча до бедра. Половинки тела упали в разные стороны. Второй дух схватил врага обеими руками, поднял над головой и швырнул в стену дома. Кости хрустнули. Человек сполз вниз красной кляксой.
Третий богатырь размахивал булавой. Каждый удар сносил кому-то голову, дробил грудную клетку, ломал кости в крошево. Кровь брызгала фонтанами. Крики смешивались с хрустом ломающихся тел.
Норвежцы пытались бежать. Но духи были быстрее. Один боец добежал до грузовика — богатырь догнал его, схватил за ногу. Дёрнул. Нога оторвалась. Боец завыл, упал. Дух добил его ударом ноги. Череп лопнул как арбуз.
Жандармы, или кто это были тоже включились. Фреир пятился к грузовику. Жезл в его руке погас — магия кончилась. Лицо побелело от ужаса. Его бойцы гибли. Кровь заливала улицу, тела валялись повсюду.
— Ты! — заорал я, указывая на него. — Стой!
Фреир развернулся и побежал. Толстяк двигался на удивление быстро, он почти добрался до кабины грузовика.
Один из богатырей метнул топор.
Лезвие пролетело метров двадцать, вращаясь. Ударило Фреира в спину. Прошило насквозь. Острие вышло из груди, разбрызгивая кровь.
Фреир споткнулся. Упал на колени. Жезл выпал из рук, прокатился по асфальту. Лысый норвежец попытался подняться, но не смог. Кровь хлестала из раны, заливая форму.
Он повернул голову ко мне. Посмотрел. В глазах плескались боль, ненависть, страх.
— Вы… не… победили… — прохрипел он сквозь кровь. — За нас… отомстят…
Голова опустилась. Тело обмякло. Фреир умер.
Бой закончился.
Я стоял посреди улицы и тяжело дышал. Вокруг переговаривались жандармы, вызывали кого-то. Богатыри отступили назад. Они стояли неподвижно и смотрели на меня.
Я подошёл к ближайшему — седобородому гиганту с мечом.
— Спасибо дед, — произнёс я.
Дух кивнул. Лицо оставалось каменным, но в глазах мелькнуло что-то вроде одобрения.
Остальные богатыри кивнули в унисон. Затем развернулись и двинулись обратно к особняку. Их фигуры таяли в сумерках, растворяясь в воздухе. Через минуту они исчезли, будто их и не было.
— Василий, — позвал я. — Организуй уборку.
— Есть, господин, — Вася поднялся, морщась от боли в рёбрах.
— Николай, отнеси Георгия в дом, Лидию тоже. Пусть ими кто-то займётся.
— Понял, — Коля подхватил Георгия на руки, кивнул Лидии. Они двинулись к воротам.
Изольда подошла ко мне, прижалась лбом к моему плечу.
— Я думала, мы умрём, — прошептала она.
— Не умерли, — я обнял её одной рукой. — И не умрём, не в мою смену.
Мы стояли так минуту. Две. Потом она отстранилась, вытерла глаза.
— Пошли в дом, — сказала она. — Тебе нужно отдохнуть.
Мы прошли через ворота. Вокруг уже кипела работа. Люди убирали следы схватки. Кто-то собирал оружие и артефакты.
Грузовик поставили в гараж, вдруг пригодится. Задние двери были открыты, заглянул внутрь. Ящики, десятки ящиков с рунами. Артефакты, свёрнутые схемы, какие-то приборы. Целый склад.
— Разберём потом, — решил я. — Сейчас просто закрыть и опечатать.
Я развернулся к дому, особняк Орловых возвышался передо мной. В окнах горел свет, обещал тепло и безопастность
Поднялся по ступенькам, толкнул дверь.
В холле меня встретила Виктория. Она бросилась ко мне, всхлипывая.
— Кирилл! Всё в порядке? Мы слышали взрывы, видели вспышки, я думала… думала…
— Тихо, — я погладил её по голове.
Она вцепилась в мой пиджак. Плакала навзрыд. Я стоял, обнимая её, и ждал, когда она успокоится.
Из гостиной вышла мать. Её лицо было бледным, руки дрожали.
— Кирилл? — голос срывался. — Сынок?
Она подошла, обняла меня второй рукой. Виктория оказалась зажата между нами, но не возражала.
— Всё в порядке, мам, — прошептал я. — Всё позади.
Мать отстранилась. посмотрела на меня. Изучила лицо, руки, одежду. Увидела кровь, ссадины, синяки.
— Ты ранен? — она схватила меня за подбородок, поворачивая голову. — Надо обработать…
— Мелочи, — отмахнулся я. — Заживёт.
С лестницы спускался дед. Медленно, опираясь на перила. Лицо его было суровым, но глаза блестели.
— Внук, — произнёс он, остановившись на последней ступени. — С тобой всегда так?
— Как-то само, — ответил я. — Спасибо, что послал их.
Дед хмыкнул.
— Я их не посылал. Они сами вышли. Почувствовали угрозу роду. Так устроены духи-хранители.
Мать повела меня за собой. Мы поднялись по лестнице, прошли по коридору к моей комнате. Она усадила меня на кровать, начала расстёгивать пиджак.
— Мам, я сам, — попытался остановить я её.
— Молчи, — она не слушала. — Ты мой сын. Я имею право о тебе заботиться.
Пиджак упал на пол. Рубашка последовала за ним. Мать осмотрела торс. Синяки цвели по рёбрам. Ссадины на плечах. Запёкшаяся кровь на боку.
— Господи, — выдохнула она. — Что с тобой делают…
— Всё заживёт, — повторил я. — Правда, я видел и похуже.
Она посмотрела на меня. В глазах стояли слёзы.
— Я боюсь, — прошептала мать. — Боюсь, что однажды ты не вернёшься.
Я взял её руку, сжал.
— Вернусь. Всегда. Обещаю.
Она кивнула, вытерла глаза. Взяла себя в руки.
— Иди в ванну. Потом поужинаешь и ляжешь спать. Завтра поговорим.
Я поднялся. Мать обняла меня ещё раз. Крепко. Долго. Потом отпустила и вышла из комнаты.
Я остался один. Сел обратно на кровать. Адреналин уходил, оставляя усталость. Мышцы гудели, магические каналы ныли.
Греция. Некрополь. Моя сила. Нужно было туда попасть. Любой ценой.
Я поднялся. Снял остатки одежды. Прошёл в ванную. Опустился в обжигающую кожу воду и, закрыв глаза, откинул голову на край ванны. Тишина. Наконец-то тишина.
Завтра начнётся новый день. Завтра будут вопросы, разборки, планирование. Завтра я начну искать путь в Грецию.
Но сегодня… сегодня я просто лежал в горячей воде и отдыхал.
* * *
Как задремал, не помню. Очнулся от того, что дверь в ванную комнату открывалась.
Хотел