Машины не двигались (может, мы пропускали чей-то кортеж?), времени у меня было хоть отбавляй.
— Скажите номер дома, — попросила я.
— Не говорил, — затряс головой представитель бывшей советской республики. — Ехать к дом низя — тама бум. Сказаль: «Сад стою».
— Тамобум? — переспросила я. — Музыкальный инструмент вроде барабана? Тамбурин?
— Палка! Поднял — ехай, опустил — низя! — замахал рукой горе-водитель.
— Тамобум… — повторила я. — А-а-а! Там шлагбаум?
— Так сказаль! — обрадовался дядька. — Как туды ехать? Сначал сад, левая рука гляди, — и тама бум! Стоит он!
— Шлагбаум висит, — уточнила я и рассердилась на себя.
Лампа, не надо сейчас изображать из себя Бархударова и Крючкова, авторов самого лучшего, на мой взгляд, учебника русского языка!
— Бум висит, — согласился мой собеседник. — Стоит он, пассажира! Сад! Ищо глянь, тама домик с часами. Вжик прямко — тама бум, он стоит. Домик с часами!
Я попыталась понять, о чем речь. Сад, домик с часами… В моей голове что-то щелкнуло. Сад! Садовое кольцо! А домик с часами — Театр кукол. «Вжик прямко» — ехать вперед. И вот он «бум», где стоит пассажир, которого угораздило вызвать данный экипаж.
— Вы почти доехали! — обрадовалась я.
— Сад где? — завел по новой свою песню Нэт.
— Вы на нем стоите, — объяснила я.
— Не сад, ошибался ты, — заспорил мужчина. — Трав где? Дерева? Кустья?
— Здесь их нет.
— Пачиму? — заморгал мужчина. — Сад с деревами…
— А этот — без них.
— Ты меня смеешься? — прищурился таксист.
— Едешь прямо, — пустилась я в объяснения, — вон до того большого дома. На нем часы. Повернешь левая рука, тама бум и твоя пассажира стоит.
— Спасыба, женщинь, — улыбнулся водитель. — Ты миня понял. Другой не понял, злил, а ты добрый. Пошли тебе Аллах щастий, мужа добрый, дэтей дэсять, дэнэг до уха.
— И тебе денег много, — пожелала я таксисту. — До свидания, Нэт.
— Нэт? — занервничал шофер. — Низя ехать? Пачему нэт?
— Тебя зовут Нэт?
— Нэт, нэт! — затряс головой парень. — Жарылкасын Ыдырас! Два надо говорить! Папа с мама ругать, как миня звать. Два теперь у меня кричала! Один отец придумать, вторый — мать!
— Ага, — пробормотала я, понимая, что никогда такое имя не произнесу.
— А тибя как кричать? — осведомился водитель, который забыл, как меня зовут.
— Евлампия, — ответила я, так и не вспомнив, какое имя ему сказала.
И тут машины медленно задвигались.
— До свидания, Жар… дыр… сам… — попыталась я сказать.
— Твой названий Еламипанибыр тож страшен! Ты хорош! — рассмеялся водитель. — Путь в дом добр!
— Ты тож хорош! — крикнула я, перестроилась в левый ряд и двинулась в массе машин.
Кто сказал, что гастарбайтер, плохо пока говорящий по-русски, и москвичка, не знающая, из какой страны мужчина приехал в столицу, не сумеют понять друг друга? Неважно, где ты на свет появился, какой язык родной у тебя. Если можешь помочь кому-то — просто помоги.
Я добралась без приключений до поселка, вошла в прихожую. В нос ударил незнакомый запах. Нельзя сказать, что противный, просто странный. Не успела я сбросить кроссовки, как в холл вышел Костин.
— Макс еще не вылетел в Москву, — быстро сказал он. — Что-то там с погодой.
— Знаю, — вздохнула я, — он мне звонил.
— Один временно кукую, — продолжил Володя. — Пришел к вам поужинать, а на столе странная еда. Не пробовал пока, но не очень хочется.
— Сюзанна вкусно готовит, у нее редко случаются кулинарные катастрофы, — улыбнулась я.
— Не могу их припомнить, — кивнул Костин, — но сейчас в кухне хозяйничает жених.
— Кто? — попятилась я.
— Жених Фредерики. Ты не знала, что она замуж выходит?
— Нет! Утром мамуля умирала от какого-то синдрома с трудным названием, о бракосочетании речи не шло…
— Он готовит блюдо с длинным непроизносимым названием, — прошептал кто-то за моей спиной.
От неожиданности я подпрыгнула, обернулась и увидела Сюзи. Та держала несколько еловых шишек.
— Объясни, что происходит, — потребовала я.
Архипова уронила одну шишку и заговорила. Я села на банкетку и вскоре все поняла. Прощай, тихий вечер, который мне хотелось провести в своей кровати, играя на «айпаде» в бродилку для детей младшего школьного возраста под названием «Спаси принцессу от дракона»!
События развивались так. Когда я уехала на работу, гостья еще умирала от тяжелой болезни. Но, едва моя машина выехала со двора, Фредерика стихийно выздоровела, повеселела и вызвала такси. Сюзанне она сказала:
— Отправляюсь к доктору на обследование. Ах, здоровья никакого нет! Предстоит мне долгое лечение…
При этой беседе присутствовала также Роза Леопольдовна. И Краузе, и Архипова очень обрадовались, когда моя якобы свекровушка укатила. Наши животные тоже развеселились, даже белые мыши во главе с Гераклом исполнили нечто вроде танца, когда Сюзи дала каждой из них по зерновой конфетке.
— Вот бы тетка нашла себе мужика! — размечталась Краузе. — От всей души желаю ей обрести богатого, с жильем, машиной, деньгами и дряхлого, чтобы через месяц после свадьбы помер, а вдова стала наследницей. Тогда она сюда больше не заявится.
— Добрая ты! — вздохнула Сюзи. — Я бы карге чего-нибудь другого нефеячила.
— Если Фредерика будет хорошо жить, она отсюда уедет и дорогу назад забудет, — объяснила Краузе. — А твое колдовство ее нищей навсегда сделает, и тогда тетку из нашего дома будет не выкорчевать. Лучше ей принца-султана на себе женить.
Повеселев, женщины стали заниматься своими делами. В семь вечера гостья вернулась, да не одна, а с мужчиной!
— Он странный, — вещала Краузе. — Возраст не школьный, а в рваных джинсах бегает. Рубашка такая, словно в ней уже пятеро умерли. Кроссовки… слов нет!
— На такси приехали, — хмыкнула Сюзи. — Мужик безлошадный, машины нет — точно альфонс. Фредерика сказала: «Это мой жених!» Сейчас он готовит плов а-ля… ля… ля… не помню.
— Я название не забыла, — быстро подхватила нить рассказа Роза Леопольдовна, — но выговорить не могу — очень заковыристое. Короче, плов. Но выглядит мерзко.
— Мы можем еду не пробовать, но вам придется, — закончила Сюзанна.
— Пожалуй, пойду домой, — пробормотал Володя.
— Да, мужчины теперь не герои, — пропела Краузе, — не рыцари, ради дамы подвиги не совершают. Оставляют бедняжку одну в непростой ситуации и дают деру. Разбирайся, дорогая, сама, как хочешь, а я в родную нору, домой утеку! Вот Макс так бы никогда не поступил!
Костин сдвинул брови.
— Прохладно стало, хотел сходить за жилеткой. Я не из тех, кто своих бросает.
— Так я сейчас дам вам шерстяную безрукавку! — обрадовалась Сюзанна. — Их у нас много.
— Тащи, — одобрил Володя и посмотрел на меня. — Готова к битве слонов и крокодилов?
— Выбора нет, — вздохнула я, — придется сражаться не на жизнь, а на смерть.
Глава двадцатая
— Неплохой у этого Виктора плов получился, — заметил Костин, когда я утром вошла в кабинет.
— Я