— Правда?
Он кивнул.
— Ты женат?
— Нет. А ты замужем?
— Тоже нет.
— Так, может быть, нам стоит всё начать сначала? — спросил он.
— Или продолжить, — улыбнулась она ему ласково. И тут Алина вспомнила о своём обещании быть счастливой. Теперь-то она выполнит его наверняка.
Счастливая гавань
Глава 1
Тёплая лунная ночь. Самое начало июня. То самое волшебное время, когда край плаща ушедшего мая ещё не скрылся за поворотом, а июнь едва успел поставить ногу на порог и замер на миг, охватывая взглядом оставленное ему на тридцать дней наследство брата.
Нежное кипение цветущих садов сливалось с прохладой лунного сияния, всё вокруг казалось ароматной пеной на поверхности опьяняющего напитка под названием — предлетье.
Всё это блаженство и красота лились через край. Где-то совсем рядом пели разом два соловья, точно соревнуясь друг с другом.
Две миловидные женщины бальзаковского возраста сидели на террасе дачного домика и наслаждались выпавшим на их долю счастьем.
Да, они обе были счастливы, им совсем не хотелось спать в эту чудесную ночь.
Иван Алексеевич Бунин в своей книге «Освобождение Толстого» написал, что Лев Николаевич в частном разговоре с ним сказал: «Счастья в жизни нет, есть только зарницы его — цените их, живите ими».
Кто ж станет спорить с гением…
Разве только тот, кому ближе слова о счастье, сказанные Феликсом Эдмундовичем Дзержинским: «Счастье — это не жизнь без забот и печалей, счастье — это состояние души».
Правы, наверное, оба. Так или иначе, обе женщины были просто счастливы.
— Как хорошо, — выдохнула Наталья.
— И не говори! — поддержала подругу Татьяна. — Просто благодать! — И тут же добавила с лёгким укором: — А ты ещё не хотела ехать со мной на дачу.
— Не хотела мужа одного оставлять, — призналась Наталья.
— Всего-то на одну ночь.
— Ну…
— Тем более, он у тебя не один, — с капелькой иронии в голосе проговорила Татьяна.
— А с кем? — лениво поинтересовалась Наталья.
— С котом! — ответила Татьяна.
И обе женщины рассмеялись.
— Тань, — обратилась Наталья.
— Чего?
— Мне кажется, что в июне замуж выходить не стоит.
— Это ещё почему? — искренне удивилась Татьяна.
— В июне ночи короткие!
— И что из этого? — не поняла Татьяна.
— Брачная ночь пролетит как одно мгновение! Прочувствовать ничего не успеешь, — с сожалением вздохнула Наталья.
— Вот ты о чём, — рассмеялась Татьяна, — так теперь у всех молодых первая брачная ночь случается задолго до наступления свадьбы.
— Вообще-то, ты права, — согласилась Наталья, — но всё-таки…
— Ната, а в каком платье ты выходила замуж?
— В смысле, в каком? — не поняла Наталья. — В белом. А ты?
— Я тоже в белом, — глаза Татьяны затуманились, — у меня было такое пышное платье, — она сделала плавный взмах обеими руками, — что, когда подул ветер, юбка не поднялась, но наполнилась ветром, как парус! И мне казалось, что я плыву над поверхностью земли, как корабль по волнам.
— Нет, — покачала головой Наталья, — у меня было длинное, но довольно узкое платье. Закройщица скроила его по модели из французского журнала. Оно казалось мне тогда таким необычным, — Наталья прикрыла глаза, точно переживая заново незабываемые моменты далёкой юности. — В юбку были вставлены настоящие кружева из белых плотных нитей, — вдруг она, вспомнив что-то, взмахнула ресницами и сказала: — А пышное платье было у моей свидетельницы. Знаешь, такое розовое-розовое! И она точно плыла в нём. Только не как корабль в море, а как облако по небу, окрашенное утренней зарёй.
— А я не помню, в каком платье была моя свидетельница, — поскучнела Татьяна.
— Почему?
— Не помню и всё! Теперь это вообще не важно.
— Что не важно? — не поняла Наталья.
— Во что одеты свидетельницы. Так как свидетелей теперь вообще не существует.
— Как это не существует? — не поверила Наталья.
— Их отменили ещё в 1991 году.
— Не может быть!
— Может.
— Как жаль! — с искренним сожалением вырвалось у Натальи.
Татьяна пожала плечами, давая понять, что её это нисколько не волнует.
— Думаю, — продолжала упорствовать Наталья, — если даже они теперь и не расписываются в качестве свидетелей, то всё равно на свадьбе присутствуют! Ведь такая красивая традиция!
Татьяна ничего не ответила, только снова молча пожала плечами. По опыту она знала, что спорить с Натальей себе дороже. Именно поэтому плавно перевела разговор со свадеб на фруктовые деревья.
— Ната, ты заметила, как дружно цвели в этом году яблони?
— Заметила, — отозвалась она.
— И груш тоже, скорее всего, уродится много.
— Здорово, — согласилась Наталья, — я люблю груши.
— Кто ж их не любит, — усмехнулась Татьяна.
— Бывают такие личности, — вспомнив о ком-то из своих знакомых, отозвалась Наталья.
— На моём пути, к счастью, такие чудики не встречались, — тихо рассмеялась Татьяна. А потом, сделав серьёзное, даже суровое лицо, заявила непререкаемым тоном: — Готовься варить варенье!
Татьяна знала, что подруга не любит заниматься заготовками, поэтому быстро добавила:
— Отговорки и возражения не принимаются! — она пристукнула по столешнице чайного столика своим упругим кулачком и покосилась на Наталью.
Та вместо ответа только рассмеялась.
«Опять варку варенья на мужа переложит, — подумала про себя Татьяна, — хотя у её Алекса варенье получается — пальчики оближешь».
— Тата, — услышала 7’атьяна голос подруги, — у меня что-то глаза слипаться начали. Мне кажется, что скоро светать начнёт. Давай немножко поспим на дорожку.
— Давай, — согласилась Татьяна, хотя спать ей совсем не хотелось. Да и спать особо было некогда, вот-вот утренняя зорька займётся, уже и птицы, ненадолго притихшие, снова пробуют голоса, распеваются, готовясь песнями рассвет встретить. Татьяна оглянулась, но подруги уже не было на террасе. «Наверное, прикорнула на старом скрипучем диване, оставшемся ещё от тётки». Заменить его у Татьяны руки не доходили, точнее сказать, не поднимались. Пока старый диван стоял в доме, Татьяне казалось, что и тётка где-то поблизости, на грядке с огурцами возится или розы из своей допотопной лейки поливает.
Подругу Татьяна и впрямь застала на диване в маленьком зале, который тётя когда-то гордо гостиной величала.
Наталья лежала, подложив под голову обе руки. На губах её блуждала улыбка, такая же загадочная, как лунный свет.
«Наверное, ей снится муж, — подумала Татьяна, — небось гуляет с ним под ручку но берегу реки или на качелях качается». А Татьяне если и снился какой-нибудь водоём, то непременно море. Тёплое море с зеленоватыми волнами, окаймлёнными жемчужной пеной. Она даже наяву часто слышала, как волны набегают на берег и, медленно шурша галькой, пятятся обратно. И ещё она чуяла залах моря! Запах водорослей и ещё чего-то непонятного, но такого желанного.
— Море, — вздохнула Татьяна, подняла с пола клетчатый плед, который Наталья, засыпая, спихнула с дивана. Она укрыла подругу пледом и ушла в угловую комнатку. Кровать разбирать не стала, легла поверх покрывала, решила слушать соловьёв, но, сама не заметив, заснула. Спала и видела во сне море. Проснулась она от шёпота… Нет, не волн.
Татьяна открыла глаза и прямо перед собой увидела лицо Натальи. Подруга сидела на корточках и шептала:
— Вставай, Таточка, на электричку опоздаем.
— Не опоздаем, — ответила Татьяна, спуская ноги с кровати. — Ты давно проснулась? — спросила она подругу.
— Нет, только что, — ответила Наталья, — но чайник уже успела поставить. Давай попьём чай с клубникой и поедем.
— Клубника ещё не поспела.
— А в теплице? — с надеждой уточнила Наталья.