— Этот свидетель был неизвестен обвинению?
— Нет, Ваша честь. Мы её не знали. Я направила следователей разыскать и поговорить. Выяснилось: причина, по которой мы её не знали, в том, что Сэм Скейлз снимал у неё квартиру под вымышленным именем.
— Пока не вижу проблемы со стороны защиты, мисс Берг.
— Проблема в том, что рассказала нам миссис Дитрих. Она сказала, что мистер Холлер и двое его следователей беседовали с ней три недели назад о Сэме Скейлзе, который жил как Уолтер Леннон. Более того, она позволила мистеру Холлеру и его команде осмотреть вещи жертвы, хранившиеся в гараже. Не зная, что мистер Скейлз убит в октябре, миссис Дитрих и её муж упаковали его имущество, когда он исчез, не заплатив аренду за декабрь. Они оставили вещи в гараже.
— Всё это любопытно, но где нарушение, за которое вы добиваетесь санкций?
— В том, что защита имела доступ к нескольким коробкам с вещами — документам, почте — и спустя три недели ничего не раскрыла. Имя Роуз Мари Дитрих внесли в список лишь на этой неделе, чтобы, когда обвинение доберётся до миссис Дитрих, у нас уже не было доступа к имуществу.
— С чего бы это?
— Потому что вещи были переданы в Армию спасения сразу после визита обвиняемого и его команды. Совершенно очевидно: у защиты была стратегия скрыть от обвинения любые сведения, которые могли содержаться в вещах жертвы, Ваша честь.
— Это предположения. Есть ли подтверждение?
— У нас есть заявление Роуз Мари Дитрих под присягой, где сказано, что ответчик сказал ей: имущество можно пожертвовать.
— Тогда позвольте взглянуть.
Берг передала копию заявления мне после того, как вручила экземпляр секретарю судьи. На минуту в зале повисла тишина: мы с Дженнифер, плечом к плечу, читали показания одновременно с судьёй.
— Суд ознакомился, — сказала Уорфилд. — Слушаю мистера Холлера.
Я поднялся и подошёл к кафедре. По дороге решил: отвечу мягким сарказмом, не гневом.
— Доброе утро, Ваша честь, — дружелюбно начал я. — Обычно я только рад любому предлогу покинуть гостеприимные апартаменты исправительного учреждения «Башни‑Близнецы», щедро предоставленные мисс Берг, чтобы присутствовать в суде. Но сегодня меня озадачивает и причина явки, и логика претензий. Похоже, санкции следовало бы требовать к собственной следственной бригаде, а не к защите.
— Мистер Холлер, — устало произнесла Уорфилд. — Без отвлечений. Пожалуйста, ответьте прямо по существу вопроса.
— Благодарю, Ваша честь. Нарушений раскрытия не было. У меня нет документов, подлежащих передаче, и я ничего не скрывал. Да, мы выехали по адресу и осмотрели содержимое коробок. Я ничего не брал и ручаюсь: следователи мисс Берг спрашивали Роуз Мари Дитрих, что мы взяли. Не удовлетворившись ответом, мисс Берг решила не включать его в документ, который выдаёт за констатацию фактов. Здесь перечислены некоторые факты, Ваша честь, но далеко не все.
— Судья? — сказала Берг, поднимаясь.
— Ваша честь, я не закончил, — быстро добавил я.
— Мисс Берг, ваша очередь будет, — сказала Уорфилд. — Дайте адвокату закончить.
Берг снова села и принялась яростно строчить в блокноте.
— В завершение, Ваша честь, — продолжил я, — тут нет никаких «отговорок». Напомню суду: три недели назад на телеконференции, в которой участвовала мисс Берг, я просил разрешения покинуть округ и штат. Полагаю, у стенографиста есть запись: из неё ясно, что обвинение спрашивало, с кем я собираюсь встретиться в тюрьме штата Хай‑Дезерт в Неваде. Я ответил: с бывшим сокамерником жертвы. Если бы мисс Берг или кто‑то из многочисленных следователей в её распоряжении потрудились изучить этот след и поговорить с человеком в Неваде, они получили бы тот же адрес и псевдоним Сэма Скейлза, что и я, — и, возможно, опередили бы меня в поисках места, о котором мы говорим. Повторю: всё это не более чем пустые слова. Обязанности защиты по раскрытию данных, требуют передать список свидетелей и копии всего, что я намерен представить как доказательства. Я это сделал. Я не обязан делиться своими интервью, наблюдениями или иными результатами работы. Она это знает. Но с первого дня следствие со стороны обвинения было ленивым, неряшливым и небрежным. Я уверен, что докажу это в суде. Самое печальное — суда не должно было быть. Обвинение…
— Достаточно, мистер Холлер, — сказала судья. — Позиция ясна. Садитесь.
Я сел. Обычно, если судья предлагает сесть, решение уже принято.
Судья повернулась к Берг:
— Мисс Берг, вы помните телеконференцию, о которой говорит адвокат?
— Да, Ваша честь, — ровно ответила Берг.
— У Штата были все возможности проследить и найти это место и вещи жертвы, — сказала Уорфилд. — Суд склонен согласиться с мистером Холлером: это результаты его работы и упущенная возможность, а не игровая тактика защиты. Нарушения правил раскрытия не усматриваю.
Берг поднялась, но к кафедре не пошла — значит, протест будет вялым, как бы остры ни были записи в её блокноте.
— Он тянул три недели, прежде чем внести её в список свидетелей, — сказала она. — Он скрывал её значимость. Должен был быть составлен письменный отчёт о беседе со свидетелем и обыске имущества. В этом дух и цель обмена информацией между обвинением и защитой.
Я начал привставать, чтобы возразить, но судья лёгким движением руки усадила меня обратно.
— Мисс Берг, — в голосе судьи впервые звякнуло раздражение. — Если вы полагаете, что мистер Холлер обязан протоколировать своё расследование отчётами о перемещениях и допросах, как это делают полицейские, а затем немедленно решать, будет ли вызывать миссис Дитрих, то вы, должно быть, принимаете меня за дуру.
— Нет, Ваша честь, — поспешно сказала Берг.
— Прекрасно. Тогда на этом всё. Ходатайство о санкциях отклоняется.
Судья взглянула на календарь над столом секретаря.
— До отбора присяжных — тринадцать дней, — сказала она. — Назначаю слушание по последним ходатайствам на следующий четверг, на десять утра. Хочу закрыть все вопросы в этот день. Это значит, у вас достаточно времени подготовить документы. Никаких сюрпризов. Тогда и увидимся.
Судья объявила перерыв, и страх перед тюрьмой вернулся ещё до того, как помощник шерифа Чан и его напарники дошли до меня.
Глава 35
После моего второго ареста меня снова поместили в одиночную камеру в «Башнях-Близнецах». На этот